хорошим. Эта престарелая нимфоманка утащит его с церемонии раньше, чем вы обменяетесь торжественными клятвами.
Дэймон усмехается и выпускает меня из объятий.
— Не знаю, может и вправду так сделать? Вы несправедливы к миссис Стилл, мисс Бланка. Она далеко не «престарелая». Ее энтузиазма хватит на целую команду регбистов.
Флёр шуточно качает головой.
— Смотрите, как бы она не скончалась от этого своего энтузиазма прямо во время фуршета, иначе действительно никому не будет никакого дела, какое число гостей было на свадьбе, двести пятьдесят или двести пятьдесят три, желтая пресса будет пестрить топовыми заголовками «Кончина миллиардерши на свадьбе года!»
Дэймон смеется, и я заражаюсь от него. Флер подхватывает нас и вот гостиная наполняется звонким хохотом.
Мне становится совершенно неважно, сколько будет гостей, фотографов, журналистов, напишут ли о нашей свадьбе в газетах или нет, какая разница? В моих воспоминаниях останутся только забавные теплые вечера, как этот, и я пронесу память о них через всю жизнь, чтобы когда-нибудь сидеть с седеющим Дэймоном у камина, держать его за руку и снова смеяться над всеми этими совсем неважными проблемами.
Глава 4
Утро выдается суматошным и нервным. Несмотря на то, что мы встали раньше обычного, в восемь в нашем доме появился первый посетитель. Когда я спустилась завтракать, Дэймон уже ушел с ним в свой кабинет.
Я чувствую себя неловко. Мне кажется, что я одна так долго сплю, в то время, как вокруг уже во всю кипит жизнь. Агнесс в привычной ей суетливой манере ловко перемещается по кухне с тарелками в руках. Первое время я пыталась убедить ее и Дэймона, что сама могу делать нам завтрак, но вскоре поняла четность своих попыток и смирилась. К тому же, сейчас моя голова совершенно не может думать ни о чем, кроме завтрашнего дня. Я чувствую себя совершенно растерянной. Ко мне начинает подкрадываться липкий страх. Это ведь я, а не кто-то другой завтра выхожу замуж. Мне предстоит идти под прицелом больше двух сотен взглядов. Надеюсь, меня не стошнит от волнения. Словно услышав мои мысли, желудок скручивает предательская судорога. Так бывает всегда, когда я нервничаю. Мой организм начинает работать против меня. Отодвигаю тарелку с гранолой, к которой пристрастилась в последнее время, и делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Что же будет завтра, если уже сейчас меня так трясет?
— Мия, все в порядке? — на лице Агнесс мелькает беспокойство, когда она замечает, что я не притрагиваюсь к еде.
— Прости, не могу заставить себя поесть, — я виновато опускаю взгляд.
— Это все предсвадебный мандраж, — улыбается женщина и присаживаясь на край стула напротив меня, сжимает мою руку.
— Хочешь вместо кофе, я налью тебе успокаивающий чай? — ласково спрашивает она. Эта женщина так добра ко мне, что иногда я думаю — вот такой должна была быть моя мать… которую я даже не включила в список гостей…
— Да, пожалуй, так будет лучше, — соглашаюсь я, — а где Дэймон?
Агнесс уже стучит чашками, заваривая чай. Ароматы мяты и мелиссы наполняют воздух.
— Мистер Рэй все еще беседует с мистером Харрисом.
— Кто это? — я пытаюсь вспомнить, слышала ли эту фамилию раньше, но тщетно. Мысли о свадьбе вытеснили всю остальную информацию.
— Это адвокат мистера Рэя. Он работал еще на его отца.
— Поверенный семьи? — уточняю я, принимая чашку с дымящимся напитком.
— Можно сказать и так.
— И давно они беседуют?
Агнесс бросает взгляд на свои наручные часы и хмурится.
— Уже больше часа. Пойду предложу им кофе.
Я встаю с места и останавливаю ее.
— Не стоит, я сама их позову. Все равно я собиралась наверх, нужно проверить все ли готово к приезду моего отца.
Агнесс как-то странно потупляет взгляд.
— Что случилось? — спрашиваю я, замечая ее необычную реакцию.
— Ничего такого… просто я знаю, что они приедут с маленьким ребенком…
— Это проблема?
— Нет, конечно нет!
Агнесс всплескивает руками и чуть тише добавляет:
— Этот дом в последний раз слышал детский смех, когда Дэймон и Йен были совсем маленькими. Скорее бы эти времена вернулись, — мечтательно добавляет она, многозначительно смотря прямо мне в глаза.
Понимаю, куда она клонит. Поджимаю губы и незаметно киваю.
— Когда-нибудь…
Круто разворачиваюсь и торопливо иду к лестнице. Только мы с Дэймоном знаем, что это «когда-нибудь» никогда не настанет. Этого мне еще не хватало. У меня и без того в голове полный кавардак!
Перед тем как идти в кабинет Дэймона, заскакиваю в спальню и быстро переодеваюсь. Здесь гардеробная сравнительно небольшая, но Дэймон ей не пользуется, поэтому все мои вещи, которые благодаря его настойчивым стараниям, разрастаются в геометрической прогрессии, пока еще вмещаются в шкафы и полки. Недолго думая, надеваю строгое платье-карандаш темно-зеленого цвета. Сегодня предстоит много встреч, поэтому выглядеть хочется более официально. Волосы собираю на затылке, однако предательская волнистая прядь все же выбивается из прически. Бросаю на себя беглый взгляд в зеркало. Так даже лучше. Последний штрих — домашние туфли, и я готова предстать перед Дэймоном и его гостем.
Подхожу к кабинету, и только собираюсь постучать, как невольно замираю на месте. Я не хочу подслушивать, и не имею привычки лезть в чужие дела, но повышенные голоса из-за приоткрытой двери, волей-неволей заставляют меня остановиться.
— Дэймон, я знаю тебя еще взбалмошным мальчишкой! Вы с братом бегали вокруг этого стола, когда мы с твоим отцом уже решали серьезные дела компании! Теперь, ты взрослый мужчина! Не понимаю, почему ты не слышишь, что я тебе говорю?!
В ответ доносится как всегда сдержанный, но раздраженный голос Дэймона.
— Потому что, я так решил! Не надо сравнивать меня с моим отцом!
— Но он был куда дальновидней тебя, заметь, при всем моем уважении!
Дэймон отвечает не сразу, но, когда я снова его слышу, в его голосе звучит холодная сталь.
— Чарльз, мой отец своей «дальновидностью» подвел Сити к порогу банкротства. Думаю, тебе не стоит рассказывать, что сейчас представляет собой компания и какую прибыль приносит?
— Я не умоляю твоего таланта, как руководителя и дипломата, но сейчас речь идет о другом. Эта девушка…
Я вздрагиваю. Меня в ту же секунду бросает в жар. О чем они?
— У нее есть имя, Чарльз. Ее зовут Мия. Будь добр проявить уважение, — этот тон мне хорошо знаком. От вспышки ярости Дэймона отделяет тонкая грань. Адвокат вот-вот рискует переступить черту.
— Мия, — с нажимом повторяет тот, — должна понимать, что брачный договор — это вполне нормальная практика.
— Мне не нужен брачный договор, — строго обрывает его
