Как и вчера.
И завтрашний день казался тоже не слишком обещающим.
Стиснув зубы, он проигнорировал тоску, которая сжала его сердце.
Когда он проснулся в одиночестве, не имея возможности снова увидеть Надю, он испытал горечь и пустоту. Потому что, хотя он и согласился, что это будет приключением на одну ночь, он солгал.
После того, как он вкусил прелесть ее восхитительных губ, прикосновение ее роскошного тела, которое он осыпал ласками, ему хотелось большего.
- Доброе утро, мистер Чендлер, - поприветствовал его охранник при входе.
- Доброе утро, Джеральд. Как поживают твоя жена и твой новорожденный малыш?
Парень улыбнулся, и его широкая улыбка говорила о том, что он совершенно счастлив.
- Они чувствуют себя превосходно. Спасибо, что спросили, сэр.
- Это хорошо. Поздравляю вас обоих.
Грейсон кивнул и направился клифту, испытывая какое-то смутное беспокойство.
Охранник явно был в восторге от своей семьи. И это невольно заставило Грейсона вспомнить его детство. Его родители когда-нибудь испытывали такую гордость и счастье при упоминании его имени? Нет, насколько он помнил. Это его брат всегда вызывал у них такие чувства. И даже несколько раз его сестра Мелани. Но только не он.
Только вчера в ледяном голосе его матери прозвучали разочарование и злость, когда он отклонил ее предложение прийти к ней на семейный обед. Он и так был не в себе после прошедшей ночи, а сидеть за одним столом с матерью и отцом… это было уже слишком для него.
Он с нетерпением нажал на кнопку, вызывая лифт, словно, поднявшись на двадцать пятый этаж, он оставит в вестибюле все свои переживания.
- Это тебе, Джеральд. Поздравляю тебя и твою жену.
Грейсон замер, когда до него донесся звук этого голоса, мягкий и мелодичный. Двери лифта уже открылись перед ним, но он не тронулся с места.
Этот медовый голос. Такой чертовски знакомый. Он звучал у него в голове всю прошлую ночь.
Это было невозможно.
Поскольку он постоянно думал о ней, наверное, это была слуховая галлюцинация…
Он медленно повернулся и увидел стоявшую рядом с Джеральдом женщину, которая протягивала ему маленький подарочный пакет.
Даже издалека было видно, что она довольно высокая, причем скромные черные туфли добавляли ей всего пару дюймов роста. Густые каштановые волосы были стянуты резинкой в аккуратный хвостик. Темно-коричневый костюм, который казался слишком большим для нее, почти скрывал ее пышные формы. Ничто - ни волосы, ни одежда - не напоминало ту женщину, с которой он провел незабываемую ночь.
Ничто, кроме этого мелодичного акцента, от которого кровь закипела в его жилах.
Забыв обо всем - и о встрече с Гидеоном, и о звонке перспективному клиенту, - он направился назад, к входу. Но не успел он приблизиться к ней, как она повернулась. На ее губах играла слабая улыбка. И тут она подняла глаза. И встретилась с ним взглядом. Ее улыбка тут же исчезла.
Он остолбенел от шока.
Надя. В его офисном здании.
И тут его взгляд упал на знакомый бело-зеленый бейдж, приколотый к лацкану ее пиджака. Сотрудница корпорации «КейКи».
Шок сменился гневом с горьким привкусом предательства.
Его сотрудница.
В субботу она притворилась, что не знает его, но она отлично его знала. Почему она ничего не сказала? Планировала ли она использовать против него то, что произошло? Шантажировать его?
У него было твердое правило никогда не встречаться ни с кем из своих сотрудниц. Это не только было непрофессионально, но и грозило судебным разбирательством. К тому же в таких отношениях не было бы равенства.
Но, промолчав о том, что она работает на него, Надя неосознанно заставила его нарушить собственные правила. И его охватила ярость.
- Надя, - сказал он ледяным голосом. И в глазах, которые казались ему такими честными, вспыхнула тревога. Хорошо. Ей было из-за чего тревожиться. Он посмотрел на ее бейдж. - Надя Джордан. Какой сюрприз. Не ожидал встретить тебя здесь. Да еще с таким бейджем.
- Мистер Чендлер, - сказала она, вздернув подбородок. - Доброе утро.
- Доброе утро, - повторил он, приподняв бровь. - Как официально. Но похоже, ты умеешь играть разные роли. - Он окинул взглядом ее всю, от прилизанных волос до простеньких туфель. - Тебе это удалось. Я едва узнал тебя.
Она опустила глаза, но спустя мгновение распрямила плечи и снова посмотрела на него.
- Я не…
- Что? Не лгала? Подумай, прежде чем что-нибудь сказать. Тем более что сейчас ты разговариваешь не с гостем на вечеринке, а со своим работодателем.
Что-то, что можно было бы счесть за чувство вины, промелькнуло в ее глазах.
- Я не лгала. Мы на самом деле не были знакомы. Я работаю у вас больше года, несколько раз разговаривала с вами, но вы даже не знали моего имени.
- Ты собираешься играть со мной? - протянул он, наклонившись к ней. И тут же ощутил присущий ей аромат свежести и влажной земли. - Но будь осторожна…
- Грейсон!
Он поморщился, услышав этот сухой аристократический голос, который с детства ассоциировался у него с недовольством и упреками.
Черт.
Он внутренне застонал. Стиснув зубы, он оглянулся.
- Мама.
Ледяной взгляд синих глаз сначала остановился на нем, потом на Наде, потом снова на нем, явно сочтя Надю недостойной внимания.
- Я все утро пыталась дозвониться до тебя.
Да, и он не отвечал на ее звонки. В последние несколько месяцев его мать непрерывно названивала ему, и предмет разговоров был все время один и тот же - возвращение в корпорацию Чендлеров, женитьба и долг перед семьей. Он… устал от всего этого.
- Прости, что пропустил твои звонки, - сказал он. - Но я не собирался заставлять тебя проделывать весь этот путь.
- А как еще, по-твоему, я могла пригласить тебя пообедать с нами?
С нами? Он только что заметил хрупкую фигурку женщины, стоявшей позади его матери. Эделин. О господи! Что еще может случиться ужасного в это и без того ужасное утро?
- Эделин, - кивнул он своей бывшей пассии.
Эделин улыбнулась, принимая его кивок за приглашение подойти к нему, положила ладонь ему на грудь и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. И только хорошие манеры, привитые ему с детства, помогли ему не отшатнуться от нее, вытирая щеку. И по тому, как сверкнули ее зеленые глаза, он понял, что она догадалась о том, что он чувствует. Она всегда любила поиграть с огнем.
Он никогда не рассказывал родителям, почему они расстались. Эделин не изменяла ему, но в некотором роде было бы менее болезненно для него, если бы она изменила. И он сказал родителям, что они не сошлись характерами, скорее не столько чтобы защитить ее репутацию, сколько затем, чтобы избежать их недовольства. Его отец обозвал бы его дураком, а мать смерила бы его своим недовольным взглядом и произнесла бы целую речь на предмет того, что брак - это не только любовь.
