важным, что не могло подождать, я нажала кнопку, открывающую главную дверь комплекса. Прошло совсем немного времени, прежде чем он появился в моей квартире. Увидев его в глазок, я открыла дверь.
— Дейн, — поприветствовала я, не обращая внимания на то, как все мои женские части сразу проснулись и зааплодировали. Казалось несправедливым, что влечение, которое я испытывала к нему, было таким чертовски неумолимым. Меня слишком сильно тянуло к нему. Я была слишком беспомощна перед односторонней химией, которая ни за что не отступит.
Однажды я читала, что химия не может быть односторонней, но моя ситуация была доказательством того, что теория — полная чушь. Неоспоримая, необъяснимая сила всегда пульсировала в воздухе вокруг меня, когда я находилась рядом с ним; всегда заставляла мои нервные окончания покалывать, а мое тело становиться ватным. Но было очевидно, что у моего босса не возникало подобных ощущений.
Его взгляд скользнул по мне, и я вдруг осознала, что одета в тренировочный костюм, а волосы собраны в непослушный узел.
Он никогда не видел меня ни в чем, кроме делового наряда, и я всегда укладывала волосы в высокий, аккуратный пучок для работы.
Я отступила в сторону, позволяя ему войти. Его всезнающий взгляд скользнул по квартире, и на моих щеках вспыхнул румянец. На работе я была сверхорганизованна. Дома? Далеко нет. Вероятно, потому, что мне нужно было немного отдохнуть от чрезмерной организованности в течение большей части дня. Я содержала свой дом в идеальной чистоте, но сколько бы раз я ни убиралась, мне никогда не удавалось держать все на своих местах.
Стопки нераспечатанной почты, книг и бумаг были в беспорядке сложены на кофейном столике. Мелочь, квитанции и косметические принадлежности валялись на каминной полке. Пиджаки были переброшены через спинку кресла. Электронная книга, одеяло и наполовину съеденная коробка конфет были разбросаны по дивану.
Дейн осмотрел все это, а затем поднял бровь, глядя на меня.
Я пожала плечами.
— Я играла в игру «Джуманджи» — из-за нее чаще всего и возникает беспорядок. Итак, почему ты здесь? Что-то случилось?
Как раз в этот момент мои соседи вышли из кухни, держась за руки. Они оба остановились при виде Дейна. Такер, казалось, стал немного выше — он часто так делал, когда мужчины обнюхивали меня, как заботливый старший брат, которого я никогда не хотела.
— Дейн, это мои друзья и соседи, Эшли и Такер. Ребята, это мой босс, Дейн Дэвенпорт.
Такер склонил голову, прищурившись.
— Приятно познакомиться.
Эшли обмахнула лицо рукой.
— Виена не говорила мне, что ты такой сексуальный. — Такер свирепо посмотрел на свою девушку.
— Я вообще-то здесь.
— Это было просто наблюдение, — Эшли улыбнулась мне и помахала рукой. — Увидимся завтра, Вия. Пока, Дейн.
Он не ответил, но я попрощалась и закрыла за ними дверь.
— У тебя есть кофе? — спросил Дейн, когда я повернулась к нему лицом.
— Конечно, — я прошла на кухню, понимая, что он следует за мной. Он устроился за столом, пока я убирала с него посуду, а затем готовила напитки. Поставив кофе перед ним, села на стул напротив него. Он рассматривал рисунки на холодильнике.
Прежде чем он успел спросить о них, я подсказала:
— Итак, ты пришел сюда, потому что…?
Он придвинул кружку поближе к себе.
— У меня есть новости.
— Новости?
— Я скоро женюсь.
Мой желудок резко упал и болезненно скрутился. Ужасное давление начало нарастать в груди, и я с трудом сглотнула.
— Правда? Что ж, поздравляю, — Боже, это звучало так фальшиво. — Я не знала, что ты с кем-то встречаешься.
— Я ни с кем не встречаюсь.
Я свела брови вместе.
— Я не понимаю.
— Мой дядя по отцовской линии был очень богатым человеком, который занимался инвестициями. Хью учредил трастовые фонды для меня и двух моих братьев. Он оставил каждому из нас акции, деньги, недвижимость и даже произведения искусства. Но есть один пункт. Как и мои братья, я не могу получить доступ к трастовому фонду… пока не женюсь.
— Но почему?
Дейн отхлебнул кофе.
— Хью так и не женился. Он был полностью поглощен работой. И лишь в конце своей жизни пожалел об этом. Хью часто спрашивал меня, какой смысл в том, что у него такой огромный дом, когда в нем живет только он один. Самыми близкими людьми, которых он мог назвать своей семьей, были мои братья и я. Он призывал нас усердно трудиться и добиваться успеха, но при этом не пренебрегать своей личной жизнью. Он не хотел, чтобы мы совершили те же ошибки, что и он.
— Отсюда и оговорка.
— Да. Но есть еще одна загвоздка. Если к тому моменту, как мне исполнится тридцать восемь лет, я не буду женат, активы в моем трастовом фонде разделят между моими братьями.
Что, по сути, заставляло его поступать так, как хотел его дядя.
— Вау. Он действительно хотел, чтобы вы все женились.
— Более того, он хотел убедиться, что мы не будем ждать до последнего, прежде чем найдем кого-то, с кем сможем разделить эту жизнь. Это сработало с Тревисом и Кентом. Они оба женились молодыми.
— Нормально ли, что люди ставят условия перед фондами?
— Это не редкость. Я знаю кое-кого, кто не мог получить к ним доступ, пока не женился на человеке с определенной религии. Хью беспокоился не столько о том, на ком мы поженимся, сколько о том, когда.
— Тебе сейчас тридцать семь, — напомнила я.
— Да. И сейчас я заинтересован в браке не больше, чем когда-либо. У меня даже нет никакого интереса к отношениям.
— Значит, тв женишься исключительно для того, чтобы получить доступ к своему трастовому фонду?
Дейн пожал плечами.
— Есть более важные причины для вступления в брак. Дело не в деньгах, Виена. Хью оставил мне вещи, которые очень ценны для меня. Они мои. И мне не нравится мысль о том, что они окажутся в руках Тревиса. Он проиграл бы большую часть из них,
