— В радиусе мили вокруг больницы полно пациентов, — вмешался лейборист. — У них просто нет денег, чтобы заплатить за все ваше замечательное лечение.
— По-моему, мы это уже проходили, — брюзгливо сказал Бэннон. — «Медик Экосс» была задумана как бизнес-проект для иностранных клиентов, которые должны были принести деньги нашей стране. Это такая же сфера услуг, как гостиницы и парковки. В этом нет ничего предосудительного. В итоге мы все окажемся в выигрыше.
— Только в том случае, если больница начнет приносить хоть какой-то доход.
— Она начнет, сэр, — вмешался Кинчерф. — Нам просто нужно еще немного времени.
— И много правительственных денег, — добавил лейборист.
— Откровенно говоря, вопрос о дальнейшем безоговорочном финансировании даже не стоит, — сказал Бэннон. — Наши сотрудники провели углубленный анализ данных по каждому отделению больницы и прикинули, чего можно ожидать в ближайшие три года. Основываясь на этих прогнозах, мы готовы предложить финансирование в соответствующем объеме, но с определенными условиями.
Джиордано и Кинчерф обменялись взглядами. Никто больше не улыбался.
— Наши финансисты, — продолжал Бэннон, — подчеркнули определенную проблемную область, с которой мы хотели бы разобраться. Фактически мы на этом настаиваем.
— Руководство больницы с удовольствием пойдет вам навстречу, — сказал Джиордано.
— Мы обеспокоены очень низким коэффициентом прибыли по отделению трансплантологии, — объявил Бэннон.
Явно удивленный, Джеймс Росс беспокойно привстал в кресле.
— Вы хотите сказать, что мое отделение не оправдывает свое существование? — спросил он. Судя по выражению лиц, его недоумение разделяли многие.
— Отнюдь нет, — ответил Бэннон. — Всем понятно, что ваше отделение — более чем успешный проект. К сожалению, в настоящий момент оно единственное в своем роде.
— Тогда почему вы нападаете на нас?
— Честно говоря, если называть вещи своими именами, успех отделения лежит исключительно в медицинской сфере, а не в финансовой. Ваши расходы слишком высоки.
— Мы стараемся обслуживать наших пациентов на максимально высоком уровне, — сказал Росс, снова опускаясь в кресло. — Пересадка органов — крайне дорогое удовольствие как в отношении оборудования, так и в отношении качества подготовки персонала, но наши результаты еще никому не удалось превзойти.
— И это отражается на финансировании, которое получает больница, — парировал Бэннон. — Никто не оспаривает ваш профессионализм, доктор. Превосходная работа вашего отделения привлекает ваших клиентов. Насколько я понимаю, индекс выживаемости среди ваших пациентов крайне высок.
— Впечатляюще высок, — вставил Джиордано.
— Так чего вы от меня хотите? — удивился Росс. — Я не могу сократить количество персонала.
— Речь не идет о сокращении персонала, доктор. Деньги продолжают поступать на счет вашего отделения, но инвесторы хотят наконец увидеть отдачу, требовать которую они имеют полное право. Мы вычислили причину — это очень высокая стоимость бюджета научно-исследовательской деятельности.
Казалось, Росс несколько секунд не мог найти слов, но, справившись с собой, сдержанно ответил:
— В моем контракте говорится, что на научную деятельность финансирование будет выделяться в оговоренном проценте от уровня дохода. Именно поэтому в свое время я согласился на эту должность.
— Мы прекрасно это понимаем, — кивнул Бэннон. — Но если получается, что для продолжения работы «Медик Экосс» требуется еще значительная сумма правительственных денег, это соглашение просто перестает быть действенным.
— Но моя исследовательская работа носит крайне важный характер — речь идет о знаниях, способствующих повышению качества лечения больных! — взволнованно сказал Росс.
— Я понимаю ваши чувства, доктор, и они делают вам честь, но наша больница — не научно-исследовательский институт, а коммерческое предприятие. Это частная больница, и это бизнес. Вы лечите больных людей — и получаете за это соответствующие деньги. Все очень просто. Университеты и научные институты выделяют средства для финансирования научной деятельности. «Медик Интернэшнл» и соинвесторы, Его Величество Правительство, — нет.
— Но мой контракт…
— Если вы перечитаете ваш контракт внимательно, доктор, вы увидите, что в нем оговаривается: процентное финансирование вашего отделения, о котором вы говорите, имеет место быть только в том случае, если остальные отделения больницы работают так же хорошо.
— Я не понимаю, — сказал Росс, слегка наклоняясь вперед в мрачном предчувствии и глядя на Джиордано и Кинчерфа в поисках поддержки.
— В вашем договоре указано, что пятьдесят процентов от чистого дохода, приносимого вашим отделением, возвращаются вам в виде финансирования научно-исследовательской деятельности, — произнес Бэннон.
— Совершенно верно, — кивнул Росс.
— Но, — Бэннон поднял указательный палец, — только если доход от вашего отделения не превышает двадцать процентов общего дохода по больнице. В настоящий момент доход, приносимый отделением трансплантологии, составляет шестьдесят процентов от общего дохода.
Росс резко откинулся на спинку стула и посмотрел на Джиордано. Тот что-то шептал сидевшему рядом с ним бухгалтеру «Медик Экосс» с вопросительным выражением лица. Кивок, который он получил в ответ, не оставлял сомнений.
— Но любая коррекции в этом отношении наверняка приведет к остановке моих исследований, — расстроено произнес Росс.
— Мне очень жаль, доктор, — сказал Бэннон, — но вынужден повторить — это больница, а не университет.
— В таком случае, джентльмены, мне нужно как следует обдумать свою позицию, — сказал Росс, собирая бумаги со стола.
Присутствующие ощущали сильную неловкость от того, как Бэннон нападал на Росса. Все, кроме него, понимали, что Джеймс Росс является самой ценной фигурой во всей больнице. Без него и без отделения трансплантологии больница обречена на закрытие, но, судя по всему, правительство было настроено решительно.
Данбар, как сторонний наблюдатель, мог только признать, что Министерство, раздраженное слухами о том, что Медик Интернэшнл пытается надуть его, решилось на очень рискованный шаг. Он подозревал, что этот ультиматум на самом деле — блеф, и что Министерство отступит, если Росс всерьез решит уволиться. Поскольку Росс заведовал интересующим его отделением, Данбар с нетерпением ожидал дальнейшего развития событий.
Бэннон некоторое время наблюдал, как Росс собирается и выходит из-за стола, затем сказал:
— Доктор, я искренне надеюсь, что вы сочтете возможным продолжить совершать потрясающие достижения в области хирургии, которые вы демонстрировали нам в течение нескольких лет.
Выслушав его, Росс с усилием улыбнулся. Судя по всему, он совершенно не был готов к такому повороту. Нервно кашлянув, он спросил:
