— И вы очень хорошо с ней справляетесь, — заметил Мотрэм. — Хотя, честно говоря, этот фонд Хотспера порядком меня заинтриговал.
— Как я уже сказал, благотворители-одиночки вполне обычное явление, хотя мне сообщили, что в данном случае размеры фонда более чем солидные.
— Ну, может быть, такие благотворители вполне обычное явление для Оксфордского университета, — отозвался Мотрэм, нарочно утрируя свой акцент. — Однако для нас, живущих на севере, все по-другому. Как это работает? В смысле — кто принимает решения, кто распоряжается расходами?
— В данном случае, мы имеем дело с известной лондонской адвокатской конторой, хотя было бы наивно предполагать, что именно они принимают решения. На самом деле контора отвечает за обеспечение анонимности своего клиента, выполняя роль передатчика их инструкций и пожеланий.
— Я припоминаю, что вы сказали, будто финансирование поддерживает исследования в «определенных областях», — сказал Мотрэм. — Не могли бы вы рассказать подробнее?
— Ну, если говорить в общих чертах, то сфера их интересов ограничивается вирусными инфекциями, иммунными реакциями, трансплантационными технологиями и послеоперационным уходом.
— Эх, мода, мода, — вздохнул Мотрэм. — Никто не стремится финансировать научные исследования артритов, глухоты и прочих болезней, которые превращают поздние годы жизни многих людей в сплошное страдание. К сожалению, на качество жизни пожилых людей не принято обращать внимание, все списывается на старость.
— Грустная правда, — сочувственно покивал Харвей. — Главным врагом человека считается смерть…
— …И мы будем жить вечно, если нам удастся справиться со смертельными болезнями, — с сарказмом докончил Мотрэм. — Своеобразное мышление…
— Порожденное страхом, — философски заметил Харвей. — Страхом великой неизвестности, так всегда было и будет. «Могилы — недурной приют, но нам обняться не дают».[6]
— Лучше и не скажешь, — невесело улыбнулся Мотрэм.
Харвей вновь наполнил бокалы из хрустального кувшина с надписью на латинском, которую Мотрэм все пытался прочесть целиком, но судьба никак не давала ему такого шанса.
— Расскажите мне подробней, почему вы так уверены в том, что чума была вызвана вирусом, а не бактерией, — попросил Харвей. — Уверен, вы знаете больше, чем кто бы то ни было, о том, как вирусы поражают человеческий организм. Изучая вашу кандидатуру по заданию фонда, я прочитал одну из ваших статей, и она произвела на меня очень большое впечатление. Я не ученый, но узнал из статьи много интересного. У вас потрясающие преподавательские способности. Вы больше стремитесь делиться знаниями, чем завоевывать авторитет с помощью сложности текста, что является бедой очень многих научных трудов.
— Ну что вы…
— Однако меня беспокоит один момент…
— Какой же?
— В разговоре вы упомянули о возможности того, что «черная смерть» была вызвана неизвестным нам сегодня вирусом?
— Всего лишь о возможности, — откликнулся Мотрэм.
— Все равно — если предположение окажется верным, не станет ли склеп в Шотландских границах чем-то вроде ящика Пандоры, открыв который мы выпустим на свободу безжалостного убийцу? Мне бы очень не хотелось, чтобы колледж призвали к ответу за то, что он «подарил» миру новую пандемию…
— Ну, если вас интересует мое мнение — я не считаю, что такое возможно, — успокоил его Мотрэм. — Вирусы не могут существовать вне живой ткани, а эти трупы пролежали в усыпальнице семь столетий.
— Однако мы надеемся, что они неплохо сохранились, — напомнил Харвей.
— Большинство методов консервации включает в себя прекращение жизни макроорганизма, — объяснил Мотрэм. — Когда хозяин перестает существовать, то же происходит и с вирусом. Конечно, есть метод консервации, который подразумевает поддержание процессов жизнедеятельности хозяина, но он основан на глубокой заморозке. Если этому семейству Ле Клерков, жившему в четырнадцатом веке, в самом деле удалось сконструировать морозильную камеру, которая беспрерывно в течение семисот лет поддерживала бы температуру в семьдесят градусов ниже нуля, тогда, конечно, перед нам встает большая проблема.
— Звучит вполне логично, — Харвей взял хрустальный графин, чтобы в очередной раз наполнить бокал Мотрэма. — Однако имейте в виду, что мы можем столкнуться с вирусом, о котором абсолютно ничего неизвестно.
— Согласен, — усмехнулся Мотрэм. — Если он прилетел к нам из космоса, тогда я, разумеется, ни за что не ручаюсь.
Шесть
— Оно пришло! — объявил Джон Мотрэм, взмахнув только что распечатанным конвертом.
— Замечательно, дорогой… что пришло? — рассеянно переспросила Кэсси, не отрываясь от утренней газеты.
— Принципиальное разрешение от «Исторической Шотландии» на раскопки… при условии, что они сами оценят место предполагаемых работ и с нами постоянно будет находиться их инспектор, мнение которого определит все дальнейшие решения по этому вопросу.
— Господи, как быстро, — вздохнула Кэсси, глядя на мужа поверх очков. — Я думала, подобных разрешений ждут годами.
— Это означает, что мы можем начать, как только определим точное местоположение могилы — возможно, уже на следующей неделе! — Джон явно пребывал в приподнятом настроении.
Кэсси задумчиво посмотрела на него.
— А ты точно уверен, что это нужно? — спросила она.
— Конечно, уверен! — изумленно воскликнул Джон. — О чем ты?
— Я имею в виду… Ты хорошо подумал об опасности, которую представляет собой вскрытие подобной могилы?
— Милая, я уже обсуждал этот вопрос с тем парнем из Оксфорда. Прошло семьсот лет! Ни бактерии, ни вирусы столько не живут. Ты же врач, и должна это понимать.
— Ну да… — протянула Кэсси с сомнением в голосе. — Однако мы говорим сейчас о «черной смерти», а Ле Клерки, как я поняла, были профессионалами. А вдруг они нашли способ законсервировать не только тела, но и микробов…
Джон понял, что жена обеспокоена не на шутку.
— Харвей тоже высказывал такую мысль, — сказал он мягко. — Послушай, Кэсси, я ни на секунду не верю, что в этом кроется опасность, но если тебя успокоит — во время эксгумации мы все будем одеты в защитные костюмы и маски.
— Конечно, это меня успокоит, — сказала Кэсси, возвращаясь к своей газете.
Джон продолжил читать письма, но через несколько секунд вдруг воскликнул с досадой:
— О, черт!
— Проблемы? — вновь подняла голову Кэсси.
— Это от адвокатской конторы, представляющей интересы фонда Хотспера — ну, те люди, которые финансируют работу на Границах. Они просят меня выполнить свою часть сделки. Хотят, чтобы я приехал в Лондон для, как они это назвали, «консультативной работы».
