этим строго. С низкой синхронизацией пребывать «в теле» робота более четырех часов подряд запрещено. Никаких исключений. Пусть там твари хоть Центр с почвой сравняют. Так что возвращение было, в некотором роде, вынужденным. Благо хоть предупредили за пять минут до разрыва связующей нити. Дали немного времени, чтоб пристроить чучело в принятое черт-знает-где место хранения.
— Посмотрите на меня. Сколько пальцев?
— Два, доктор, — улыбнулся я. И было чертовски приято, что я вот улыбаюсь, а мой собеседник это видит. — Могут быть варианты?
— В этом безумном мире все бывает, — хмыкнул в густые усы чем-то похожий на Розенбаума — лысый и с обильной растительностью под носом — медик. — Дело у нас, милейший, новое. Дело незнакомое. Мы, конечно, фиксируем нервную деятельность во время ваших сеансов, но, тем не менее, нагрузка на мозг серьезная. Не побоюсь этого слова: серьезнейшая.
— Ясно, — легко согласился я. Не стал грубить приятному человеку. А ведь хотелось. Например, поинтересоваться: какого хрена десятки тысяч человек засунули в эти капсулы, если «дело новое, дело незнакомое». Почему на мышах, или, на худой конец — на кошках, сначала не испытали технологию? Не спросил. Во-первых, понимал прекрасно, что ничего здесь от этого конкретного врача не зависит. Что он только и может, что «фиксировать деятельность мозга». Или как он там выразился?
Во-вторых, после путешествия за тридевять земель, осталось приятное послевкусие. Ощущение, что прикоснулся к чему-то нереальному, волшебному. Вроде сказки, рассказанной на ночь мудрой бабушкой.
— Так-так, — покивал сам себе «розенбаум». — За четыре часа удалось поднять синхронизацию на шесть десятых процента. Очень хорошо.
— Действительно хорошо? — удивился я, садясь на ложе капсулы. Тело показалось каким-то непривычным. А еще в помещении было как-то слишком темно. Приходилось щуриться, чтоб разглядеть очертания предметов.
И снова не стал ничего говорить доктору. Ну, их. Сболтнешь чего-нибудь не то, запретят сеансы. А я, можно сказать, только мечту за хвост ухватил.
— Средневысокий результат, — кивнул док. — Первое время так и должно быть. Это после десяти процентов обычно происходит некоторое замедление прогресса…
Я навострил уши. Новая информация показалась мне важной.
— Что, серьезно замедляется?
— В основном — да. Зависит, конечно, от рода деятельности, которой занят оператор на той стороне. Тем не менее, явление имеет место быть. Уже даже названием обзавелось. В нашей среде это называется сопротивлением мозговой адаптации.
— Ясно, — кивнул я, и поставил ноги на пол. И, к удивлению своему, с первого раза не попал ступнями с заботливо приготовленные тапочки. Холод напольного покрытия в первый миг даже вызвал некоторое замешательство. Словно не я, не мои ноги, сообщение от нервов поступали в голову с какой-то задержкой.
— Могут быть проблемы с координацией движений, — врач отлично все увидел и понял. — Это не страшно. Это быстро проходит. Все-таки вы в этом теле… гм… сорок один… Давно, а в робота вселялись впервые в жизни. Память тела — непреложный закон физиологии. Вот вы, до Программы Колонизации, чем занимались?
— Руководил средней руки компанией, — выдал я официальную версию. — Управление объектами недвижимости, немного строительство.
— Случалось сталкиваться с кризисами? — пристально взглянул из-под богатых бровей врач. — Неприятности всевозможные? Быть может, проблемы с надзирающими органами?
— Конечно. Постоянно.
— Получалось решать проблемы?
— Более или менее.
— Тогда мне становится понятна ваша высокая адаптация. У вас тренированный мозг. Привыкший находить выходы из кажущихся безвыходными ситуаций. Вы же понимаете, что наш с вами центральный компьютер — это такой же орган, как и все остальные? Развивается то, чем активно пользуетесь. Таскаете мешки — растут мышцы. Решаете проблемы — развивается мозг.
— Да, слышал что-то в этом роде.
— Очень хорошо. С реакциями все в порядке. Тонус мышц в норме. Можете отправляться приводить себя в порядок. Душ за той дверью. Найдете кабинку со своим ником — в ней комбинезон, полотенце и все остальное, что может вам понадобиться на территории центра. Личные вещи вам вернут после соответствующей обработки. У нас тут, знаете ли, как в больнице. Стремимся к чистоте, и не побоюсь этого слова — даже к стерильности. Операторы весьма высоко оплачиваются Компанией. Мы не можем себе позволить допустить в центре респираторные заболевания. Это понятно?
— Предельно, док.
— Хорошо. Следующий сеанс не ранее чем через двенадцать часов. И только после комплекса физических упражнений. Вам подберут программу, не волнуйтесь.
— Я не волнуюсь, — пожал я плечами. В сорок один год у меня достаточно тренированное тело. Всю свою сознательную жизнь поддерживал его в тонусе. Серьезно спортом не занимался, но и «холмом по погибшему бойцу» на животе не обзавелся. И не собирался пускать это дело на самотек.
— То же самое касается рациона питания. Его вам составят профессиональные гастроэнтерологи. Будет много витаминов. Сразу предупреждаю. Аллергические реакции на что-либо в карте не указаны. Это соответствует действительности?
— Сто процентов.
— Очень хорошо. Можете быть свободным. За час до сеанса вас известят.
Вот, блин. Чувство, словно попал не в центр операторов, а в какой-то закрытый, ведомственный санаторий. Рацион питания, физические нагрузки, витамины и процедуры — все включено. Своими глазами не видел — привезли меня ночью, да еще в автомобиле с закрытыми наглухо окнами — но ничуть не сомневался, что вокруг этого заведения и стена с колючей проволокой присутствует, и сторожевые вышки с автоматчиками. Слава Богу, хоть комбинезон не полосатый, и на нашивке указан мой инопланетный ник, а не номер.
И вдруг, впервые за последние полгода, я почувствовал себя абсолютно и полностью защищенным. В полной безопасности. Без вариантов. Компания берегла операторов, как зеницу ока.
Спать не хотелось. После душа присутствовала легкая усталость. Или даже скорее — истома. Расслабуха, если по научному. Пошлепал тапочками без задников обзирать территорию, но быстро выяснил, что особо не разгуляешься. Небольшой, в полном окружении пятиэтажного здания, парк с пустыми скамейками. Фонтан даже в середине. И ни души. Быстро стало скучно. Да, признаться, и на Земле-то было скучно. Как будто заставляешь себя ничего не делать, а там, за тридевять земель, на седьмом небе — там движуха. Там настоящая жизнь, а не здесь, в этом «санатории» особого режима.
Сходил, познакомился с туземным общепитом. Столовой это заведение назвать язык не поворачивался. Чисто, красиво, много зелени в здоровенных деревянных бочках. А так, да. Все бесплатно. Все удовольствия за счет Компании.
Уселся за столик возле огромных витражных окон. И место понравилось, уютненько. И вид за пределами помещения — закачаешься. С удивлением обнаружил, что нахожусь где-то в горах. Небольшая долина, сжатая громадами каменных исполинов.
Так-то, почему нет? Летели, потом ехали мы сюда довольно долго. Могли и до гор добраться. В нашей Необъятной этого добра
