его каюту — парень твердо вознамерился захватить меч. Не так уж много.
— Герман, а что мы будем делать, когда выберемся из Кусто? — задала девушка вопрос, который беспокоил и его самого.
— Ну, ты же не думаешь, что это Кусто сам решил так почудить? Значит, кто-то его заставил. Так что я планирую этого кого-то найти и убить.
— Хорошо, если так, — кажется, Тиана не была уверена, что все окажется так просто. — Я только не представляю, как мы будем выбираться в космос. Не думаю, что станнер там сработает. Это ведь совершенно другой тип ткани.
Герман оглянулся, и серьезно посмотрел на девушку:
— Поэтому сначала мы зайдем в каюту. За мечом. Кусто нас простит. По крайней мере, если бы со мной случилось нечто подобное, я бы не стал сопротивляться.
Проблемы начались, когда они с Тианой уже шли из каюты. Шаги вдруг стали как-то легче, а потом Герман и вовсе взлетел — гравитация опять закончилась, только теперь не резко, а более-менее плавно. Хорошо, он в последний момент все-таки успел оттолкнуться от пола, а то так и повис бы в середине прохода. Тиана, почувствовав неладное, попыталась снова докричаться до ликса, но, конечно, опять безрезультатно. Правда, гравитация вернулась. Резко, так что они оба рухнули.
Лежнев уже не раз пожалел, что тихоход так сильно увеличился после трансформации. Раньше добраться из конца в конец любой части можно было значительно быстрее. Сначала Тиана вдруг по пояс провалилась во внезапно размягчившийся пол. У Германа сердце обмерло — он испугался, что девушку сейчас раздавит. Да и разведчица явно перепугалась, Но нет, ничего такого не произошло. Лежнев вытянул ее за руки, и они было двинулись дальше, но опять почувствовали уменьшение веса. Пришлось перемещаться, отталкиваясь от стен руками. В какой-то момент Герман заметил, что когда он опирается на стенки прохода, руки начинают погружаться в тело тихохода, а стены начали тянуться друг к другу, как будто проход вот-вот закроется. Обошлось. До выхода они добрались через час.
— Да что с ним происходит?! — пробормотал Герман, когда стало понятно, что давить их никто не собирается. Стены просто обвисли, как будто потеряли жесткость.
— Не знаю, — печально вздохнула Тиана. — Я никогда не слышала, чтобы на ликса можно было воздействовать ментально. Его сознание слишком огромно для человека. Чисто теоретически, если бы он захотел, он мог бы просто сжечь нам мозги.
— Ты точно ничего не замечала, когда была в сопряжении?
Они добрались-таки до выхода, и теперь Лежнев никак не мог решиться сделать первый разрез. Пока шли все надеялся, что этого не понадобится, тем более, им уже давно пришлось закрыть забрала скафандров — атмосферу внутри себя Кусто больше не поддерживал, как и температуру.
— Нет, — покачала головой девушка. — Совершенно пустое пространство, и только этот туман вокруг. Ты же и сам видел. Давай, Герман. Ты сам говорил, что это необходимо.
Тяжело вздохнув, Лежнев достал меч.
— Прости, дружище. Знаю, что больно, но надо! — пробормотал он и сделал первый разрез.
Тиана ди Сонрэ, тягач
Отчаяние — недостойное чувство, но бороться с ним было очень сложно. Любой свободный разведчик знает — его ликс никогда не подведет. Свободный разведчик может умереть только тогда, когда его ликс уже мертв. Это аксиома, которая даже не требует доказательств, потому что нет такой силы во вселенной, которая заставит ликса предать его пилота. Она понимала, что Кусто и не предавал ее. Но то, что кому-то или чему-то удалось его обмануть… Впрочем, она и сама чуть не обманулась. Тиана понимала, что основную тяжесть ментальной атаки несет на себе именно Кусто. Она ведь гораздо плотнее взаимодействует с ним во время слияния. И пока была в слиянии, она тоже не чувствовала никаких сомнений. «Такое ощущение, что это нечто заблокировало саму возможность сомневаться. Все было так ясно и просто…» — вспомнила девушка. Нет, им с Германом действительно достались только отголоски давления, и даже их хватало, чтобы обмануть.
Это было так незаметно и так просто… Когда она прибежала выяснять, почему напарник вдруг решил воспользоваться медицинской капсулой, она ничуть не усомнилась в том, что видит. В капсулу положено ложиться обнаженным — и Герман просто не успел одеться. Разглядывать его было так приятно! Наконец-то он отказался от своих дурацких «местных традиций»! Она даже не очень-то прислушивалась к тому, что он говорил. Думала о том, как ей хочется прикоснуться к его коже, может быть, даже обнять. А потом, в какой-то момент реальность на секунду поплыла, и оказалось, что Герман одет в стандартный комбинезон, и вовсе не думает изменять своим странным принципам. Впрочем, она была даже благодарна этому случаю. Стало ясно, что у них действительно очень серьезные проблемы. Непонятно только, как их решать.
Если бы не Герман, который, кажется, вообще не способен сдаваться, Тиана, наверное, так и не смогла бы взять себя в руки. Слишком серьезный удар. Почти крушение мира. Деятельный и собранный напарник помог не скатиться в пучину самокопания и самообвинения, а потом стало и вовсе не до того. Разведчица подумала о том, что бедному Кусто сейчас приходится еще тяжелее, еще хуже. Нужно сначала выбраться, а уж потом разбираться, насколько она во всем виновата.
Кусто становилось все хуже — они едва смогли добраться до выхода. Смотреть, как Герман режет плоть ее ликса было почти физически больно. Девушка была очень благодарна напарнику, что он взял эту неприятную обязанность на себя. «Это не правильно, — говорила себе девушка, — Это твой ликс, и это твоя обязанность». Но заставить себя не могла.
Всего несколько минут потребовалось, чтобы вырезать проход. Тиана смотрела не отрываясь, хотя ей очень хотелось закрыть глаза. А потом они выбрались на поверхность ликса.
Сначала она не увидела ничего странного. Тот же молочно-белый туман вокруг. Не видно даже течений, которые она научилась неплохо различать, будучи в сопряжении.
— Охренеть. Ты тоже это видишь? — вопрос Германа будто сдвинул что-то в мозгах, и она поняла, что да. Видит. И очень жалеет об этом.
Вокруг, насколько хватало глаз были разноцветные полупрозрачные, призрачно светящиеся купола. Бледно-розовые, зеленые, голубые, фиолетовые. Когда-то давно, в детстве, еще до того, как отправиться в лётный интернат, их водили в океанариум. Она тогда долго любовалась медузами — они казались ей очень совершенными и красивыми. Эти тоже выглядели красиво. Даже слишком. Наверное, это было одно из самых прекрасных зрелищ в ее жизни — скопление гигантских медуз на фоне бесконечного туманного космоса. Вот только
