ладонь ей на горло и погладил его большим пальцем. От моего прикосновения у нее под кожей затрепетал пульс.
— Расслабься, — я всмотрелся в ее глаза, лучившиеся невинностью и любопытством. — Я о тебе позабочусь.
— Наверное, я всегда знала, что позаботишься, — нервно вздохнула Мари, сжав мое предплечье.
— Правильно, — я обнял ее за талию, притянул к себе и, соприкоснувшись с ней без одежды, застонал от потребности. Между нами было нечто гораздо большее, чем похоть. Даже большее, чем любовь. Я знал об этой женщине почти все. Страхи, предпочтения, таланты, секреты. Знал, как рассмешить ее. Знал, что она очень не любила плакать на людях. И теперь я хотел познать тело Мари так же, как ее душу. Мы были лучшими друзьями, и я не сомневался, что станем превосходными любовниками.
Я провел пальцами от талии Мари до бедер и остановился возле ее ягодиц. Она тихо захныкала. Внезапно я захотел выяснить, какие звуки Мари издаст, если руками, ртом, зубами и языком исследовать другие части ее тела. Она подалась ко мне, и я быстро припал к ее губам. Вряд ли поцелуи с лучшей подругой вошли бы у меня в привычку. Каждое соприкосновение было горячим, электризующим, голодным. Отстранившись, я провел пальцем по ее нижней губе. Я остро ощутил, как Мари приподняла бедра и прижалась к члену. Мне хотелось, чтобы она обхватила меня ногами, и хотелось глубоко в нее войти. Что я и сделал бы, просто не сию секунду.
Я коснулся губами горла Мари, и она запрокинула голову, ненавязчиво предлагая продолжить. Закрыв глаза, я вдохнул цветочный аромат, смешавшийся с ее естественным запахом. Я шалел, спускаясь ниже, покусывая кожу и заставляя Мари выгибаться, подставляя мне груди. Мое тело реагировало на нее, накаляясь до точки кипения. Склонив голову, я прихватил зубами ее сосок.
— Роуэн, — вскрикнула Мари, задыхаясь. Реакции ее тела подтверждали, что она жаждала меня и нуждалась в большем. Мне не терпелось показать ей, сколько удовольствия ее ждало. От этой мысли член дрогнул, пылая, твердея и требуя. Но у нас вся ночь была впереди.
Я собирался завоевывать свою девственницу с блаженной неспешностью. Улыбнувшись у ее груди, я обвел языком набухший, чувствительный, сморщившийся сосок. Мари ухватила меня за волосы, притягивая ближе и усиливая наш контакт. Меня волновал каждый ее стон, каждое движение.
Оголодавший и жаждущий, я оторвался от соска и, поцеловав впадинку между ее грудями, спускался ниже, ниже, ниже. Мари вцепилась в мои плечи и, приподняв бедра, покачнула ими, уже готовая ко мне.
Я пробовал на вкус, дразнил, посасывал и покусывал, пока не добрался до треугольника аккуратно подстриженных огненно-рыжих завитков над набухшими розовыми складками. Раздвинув Мари ноги, я внимательно осмотрел блестящую киску. Сбереженная для меня девственность. Я провел кончиком языка от самого низа горячих влажных половых губ до припухшего средоточия нервов. Мари оказалась чертовски сладкой. Соки были такими вкусными, что я склонился и набросился на нее.
Не останавливаясь, я поднял взгляд, чтобы увидеть, какой эффект произвел. Мари раскраснелась, зажмурилась и сексуально приоткрыла рот. У нее часто вздымалась грудь, словно дыхание давалось ей с трудом. Вцепившись в простыни, она пыталась удержаться и найти якорь, но в то же время приподнималась и терлась о мое лицо.
Мари выглядела невероятно горячо и красиво, распадаясь на части.
Раздвинув языком складки, я попробовал сладкую невинность на вкус и начал большим пальцем тереть чувствительный клитор. Внутренние стенки сжали мой язык, и Мари приподнялась на простынях. Она забилась в экстазе, перелетев через край с моим именем на губах.
— Роуэн, — взмолилась Мари, постанывая и задыхаясь. — Пожалуйста, ты нужен мне внутри, — у нее до сих пор дрожали бедра.
Первобытное желание разрывало мой пах, распирало член, сдавливало яйца. Оно толкало меня дать Мари все, в чем она нуждалась, и чего хотел я сам. Тот факт, что ее никто никогда не трогал, заводил меня не хуже афродизиака. Мне было суждено стать первым мужчиной, предъявившим на нее права. Первым и последним. Единственным, с кем она будет.
Я смаковал оказанную мне честь.
У меня не было презервативов. Наверное, стоило подготовиться заранее, просто я не думал, что мы зайдем так далеко. Отправляясь к Лиле, я планировал открыться Мари, но незваный гость буквально вырвал из меня признание. Вечер пошел кувырком, и затем она захотела, чтобы я лишил ее невинности.
— Ты уверена? — я оторвался от киски. — Нам некуда спешить.
Мари опустила ноги на постель, предоставив мне еще больший доступ к своей розовой сердцевине.
— Я хочу тебя, — она закусила нижнюю губу. Внимательно наблюдая за мной, Мари погладывала на член.
Она бы очень скоро его почувствовала. Приподнявшись на кровати, я передвинулся и накрыл собой маленькое тело Мари. Я глубоко поцеловал ее, вынуждая разомкнуть губы и переплетая наши языки. Она обхватила меня ногами и, проведя ладонями по моим плечам, опустила руки мне на спину, углубив поцелуй.
Упершись в нее членом, я почувствовал, как мышцы внутренней стороны ее бедер то напрягались, то расслаблялись. Я передвинулся и скользнул в тугую упругую киску. Черт, она была очень влажной, сжимая меня крепче горячего кулака, реагировавшего на каждое движение и не разжимавшегося.
— Боже, — захныкала Мари у моих губ и напряглась, впиваясь в меня ногтями. Закрыв глаза, она замерла, словно окаменев ниже талии. Я знал, что проник глубоко, растянул на грани, но постепенно Мари привыкла и впустила меня дюйм за дюймом. Мне пришлось сдерживаться, чтобы не ворваться в нее. Тогда, возможно, она почувствовала бы что-нибудь, кроме боли в сладкой невинной киске.
Склонившись, я прикусил Мари горло и дал ей время расслабиться. Несколько секунд спустя она снова покачнула бедрами. Я подождал, пока Мари не приподнялась, принимая член немного глубже. Когда она ухватила меня за зад, я не смог остановиться. Придерживая ее за талию и спину, я толкнулся в нее. Снова и снова.
Груди Мари покачивались и терлись о мой торс, возводя похоть на новый уровень. Членом я чувствовал малейшие рельефы киски. Каждый толчок сближал нас, утягивал глубже, и приглушенные стоны Мари по кирпичику рушили мое самообладание.
— Кончи для меня, — сказал я, надеясь приблизить ее оргазм. Приказ возымел на меня тот же эффект, что и на мою женщину.
Киска затрепетала, пульсируя и сжимая член в одном ритме с моими толчками. Вскоре у меня из головы вылетели все мысли, и я больше не мог терпеть давление в яйцах.
Уткнувшись лицом в мою шею, Мари заглушала вскрики боли, сменившиеся восклицаниями наслаждения и радости единения.
