Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
– Эта-а кто тама?
«Если говорит дочь Пьера, – подумал я, – ей следовало бы поучиться манерам. Но, наверное, у нее был трудный день: досаждали представители полиции, прокуратуры, журналисты».
Часы показывали десять минут четвертого.
– Ниро Вульф, – сказал я в микрофон. – В-У-Л-Ф. Поговорить с мистером Дакосом. Ему это имя, вероятно, знакомо. С Вульфом еще Гудвин, Арчи Гудвин. Мы знали Пьера многие годы.
– Parlez vous francais?
Эти три слова, хотя и с трудом, я все-таки понял.
– Мистер Вульф говорит по-французски. Подождите. Она спрашивает парле ли вы франсе, – повернулся я к Вульфу. – Держите.
Он взял телефонную трубку, а я посторонился, чтобы освободить ему место. Поскольку его слова воспринимались мною всего лишь как набор звуков, я провел несколько минут, с удовольствием рисуя себе приятную картину, когда сотрудник полиции, нажав кнопку, в ответ услышит: «Парле ву франсе?» Мне очень хотелось, чтобы это случилось с лейтенантом Роуклиффом и парой знакомых журналистов, прежде всего с Биллом Уэнгретом из газеты «Таймс». Но вот Вульф повесил трубку, и когда раздался желанный щелчок, я распахнул дверь. Перед нами, на противоположном конце вестибюля, находился лифт – дверцы гостеприимно раздвинуты.
Если вы говорите по-французски и хотели бы иметь перед глазами дословное содержание беседы Вульфа с Леоном Дакосом, отцом Пьера, то, к сожалению, я ничем не могу вам помочь. Правда, у меня сложилось определенное представление о том, как протекал разговор; судил я по интонации их голосов и по выражению лиц. Поэтому я доложу только то, что мне довелось наблюдать. Во-первых, в дверях квартиры нас встретила вовсе не дочь Пьера. Эта дама давно помахала ручкой и сказала «адью» своим пятидесяти, а быть может, и шестидесяти годам. Низкого роста, коренастая, с круглым, полным лицом и двойным подбородком, в белом переднике и с белой наколкой на седых волосах, она, по-видимому, говорила немного по-английски, хотя выглядела явной чужестранкой. Приняв у Вульфа пальто и шляпу, служанка проводила нас в гостиную. Дакос находился здесь: сидел в инвалидной коляске у окна. Для описания его внешности достаточно сказать, что это был высохший и сморщенный, но все еще довольно крепкий старик. Сейчас он, вероятно, весил на тридцать фунтов меньше, чем в пятьдесят лет, но когда я пожал протянутую руку, то почувствовал сильную хватку. На протяжении часа и двадцати минут, проведенных с ним, он не произнес ни одного понятного мне слова. По всей видимости, он вообще не говорил по-английски, и, должно быть, именно поэтому служанка спросила меня по домашнему телефону, знаю ли я французский.
Уже через двадцать минут после начала разговора тон их голоса и манера поведения позволили заключить, что потасовки не будет. А потому я спокойно поднялся, огляделся и подошел к шкафу со стеклянными дверцами.
На полках красовались главным образом различные безделушки – фигурки из слоновой кости и фарфора, морские раковины, выточенные из дерева яблоки и прочее, – но на одной полке была выставлена коллекция трофеев с надписями: серебряные кубки, медали, похожие на золотые, и несколько цветных муаровых лент. На всех предметах я мог разобрать только имя: «Леон Дакос». Очевидно, его закусочная чем-то проявила себя и заслужила благодарность сограждан. Полюбовавшись коллекцией, я продолжил осмотр помещения – естественное занятие в доме человека, которого совсем недавно убили. И, как водится, мои усилия оказались напрасными. Никаких стоящих улик. Фотография в рамке на столе, очевидно, представляла собой портрет покойной матери Пьера.
В дверях появилась служанка в белом переднике, подошла к Дакосу и что-то сказала. Он покачал головой из стороны в сторону. Когда женщина проходила мимо меня, я попросил позволения воспользоваться ванной комнатой, и она провела меня в дальний конец коридора. В действительности я ни в чем не испытывал неудобства, а просто хотел как-то убить время. На обратном пути я заметил открытую дверь и вошел в комнату. Хороший сыщик не должен ждать особого приглашения. До сих пор я не заметил никаких признаков присутствия в доме дочери Пьера Дакоса, но эта комната была полна ими. Каждая вещь дышала ею, а один предмет изобличал ее полностью: этажерка с книгами у противоположной стены. Среди книг были романы, научно-популярные сочинения – отдельные названия показались мне знакомыми – в твердой и бумажной обложках, некоторые на французском языке. Но наибольший интерес представляла средняя полка. Она содержала сочинения Бетти Фридан и Кейт Миллет, еще три или четыре книги, о которых я раньше слышал, и три французских романа Симоны де Бовуар. Разумеется, два или три подобных произведения мог иметь у себя любой человек, но не всю столь тщательно подобранную библиотеку. Открыв ради любопытства одну из книг, я увидел на титульном листе надпись: «Люси Дакос»; на другой – то же самое. Не успел я протянуть руку за третьей книгой, как услышал за спиной голос:
– Чтоу ви здесс делайт?
В дверях стояла служанка в белом переднике.
– Ничего особенного, – ответил я. – Не мог участвовать в беседе… не знаю французский. Проходя мимо, заметил эти книги. Они ваши?
– Нет. Госпоже не понравится, что в ее комнату заходил посторонний мужчина и копался в ее вещах.
Щадя читателя, я даже не попытался воспроизвести ее акцент, а перевел сказанное на простой английский язык.
– Извините, пожалуйста, и не говорите о моем вторжении мисс Люси Дакос; конечно, здесь остались мои отпечатки пальцев, но я, кроме книг, больше ничего не трогал.
– Вы сказали, что вас зовут Арчи Гудвин?
– Да, говорил. Меня и правда так зовут.
– Я знаю о вас от Пьера. А потом из сообщения по радио. Вы – детектив. Один полицейский хотел знать, не были ли вы уже здесь. Он просил позвонить ему, если вы придете сюда.
– Не сомневаюсь. Вы намерены позвонить?
– Не знаю. Спрошу господина Дакоса.
Я употребил слово «господин», потому что не в состоянии воспроизвести в точности, как она произнесла «монсеньор».
Она явно не желала оставлять меня одного в комнате Люси, поэтому я вернулся в гостиную. Вульф и Леон Дакос все еще оживленно беседовали на непонятном языке. Остановившись у окна, я стал наблюдать за уличным движением.
Только в четверть пятого мы выехали со стоянки на Девятой авеню и направились к центру города. Вульф лишь сказал, что Дакос сообщил ему кое-какие сведения, которые мы обсудим дома. Он не любит разговаривать, передвигаясь пешком или в автомобиле. В гараже Том сообщил, что незадолго до полудня приходил полицейский – проверить, на месте ли наша автомашина (она тогда была на месте), другой городской служащий появился около четырех часов и хотел знать, куда я уехал. От гаража до старого особняка на Западной Тридцать пятой улице нужно было пройти пешком полквартала – хороший моцион для Вульфа. Если бы я подвез его прямо к дому, то, возвращаясь из гаража, мог обнаружить на крыльце полицейский пост.
Сейчас у входа никого не было. Поднявшись на семь ступенек, я позвонил. Посмотрев сквозь прозрачную лишь изнутри стеклянную панель, встроенную верхнюю часть входной двери, Фриц снял цепочку и впустил нас. Когда я вешал пальто Вульфа, он спросил Фрица:
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
