Книга Песня Сирены - Виктория Роа

очередь — спутница. Ее роль в таких отношениях более значима и важна, чем роль той же нижней в единичные встречи с того же сайта для БДСМ-любителей, которые толком не разобрались что к чему, и с особым любопытством лезут на острие ощущений, а потом разрывают всякие контакты с противоположным полом в силу собственной глупости и нежелании разобраться в базовых понятиях.»

Это нельзя читать посторонним, ведь Марина вкладывала всю свою душу в каждую строчку. Слишком личное и самое главное не касается никого из посторонних. Я должна перестать читать, но черт возьми, «любопытная девочка» заставляет пальцы листать страницу за страницей погружаясь все глубже и глубже в каждую строчку. Я открыла блокнот наугад ближе к концу, и меня ошарашил поток ее откровений. На секунду в глазах потемнело, и я вспомнила образ ее спутника, что так властно ласкал ее запястья и не стеснялся целовать кисти своей женщины. Это сводит меня с ума. Одна мысли способна довести меня до дикого, бешенного экстаза. Это так несправедливо…

«Что со мной происходит? Что заставляет меня звать Артема каждый раз после чертовски хорошего секса? Разве раньше я была такой? Почему я снова научилась привязываться к мужчинам? Он вдовец, да, но он не пытается заменить мной свою покойную жену. Он вдовец, но он не охладел к женщинам, и не прекратил их хотеть. Что заставляет меня чувствовать себя защищенной? Росс говорит, что я обрела своего Хозяина. Я бежала от тех, кто пытался выставить меня слабой, но только с Артемом мне кажется, что я снова малышка, которую нужно оберегать и защищать, закрывать и прятать от опасностей, не позволяя ей дрожать от страха. Артем оказался очень понимающим, когда я просила его не торопить меня, ведь второй развод дался мне катастрофически тяжело, и Женя все время подкидывал дров в мое постепенно затухающее пламя, но стоило ему появиться с его новой «фавориткой» на людях, как меня переполняла обида и злость. С Артемом все по-другому. Он понимающий, но требовательный. Он бережет мои чувства и эмоции. Для него я не просто послушная любовница, а личность со своими чувствами, и прошлой жизнью, прошлыми чувствами. Он очень аккуратно смог расположить меня к себе и в какой-то момент, беря его под руку я поняла, что могу ему доверять. Я могу рассчитывать на него. Он смог стать для меня не просто хозяином в сексе, а хозяином в жизни. Сейчас я понимаю, что защищена. Сказав в ЗАГСе «да», я обрела спокойствие. У меня есть Хозяин. Я его ручная сука. Скажи мне «фас», и я вцеплюсь в глотку тому, кто заставил моего хозяина огорчиться».

Дрожь. Сводит пальцы. Зависть…От резких ударов в дверь я вздрагиваю и роняю блокнот в ванную так, что часть чернил окрасила воду. Он бил в дверь, словно бешенный…спятивший и я подумала, а что если сейчас он ворвется и застанет меня в таком состоянии? Возбужденной, но не от него. Покрасневшей, но не от него. Влажной, но не от его плевка на руку, чтобы член скользил лучше внутри меня. От очередного удара я зажмурилась, и уткнулась лбом в колени. По телу пробежал шквал мурашек, как тогда…только я была маленькой девочкой, которая боялась шелохнуться, ибо папа был зол, но сейчас…медлить не было времени, и я быстро смыла со своего покрасневшего тела пену, обмоталась в полотенце и вышла в зал. Сергей сидел в темноте, попивая крепкий, неразбавленный виски с горла и бесился. Бесился от собственного бессилия перед этой пагубной привычкой. Бесился от слабости, из-за которой давно потерял остатки силы воли. Бесился от ревности, которая, как самый злостный демон при пьяной одержимости разрывала его душу изнутри. В небольшом зале, куда не поступал свет, он чувствовал себя комфортно. В этой комнате он позволял себе самые жалкие страдания.

Я не могла понять, что мешает Сергею быть нормальным мужчиной? Будучи хорошо и крепко сложенным, он работал почти пять лет вышибалой в одном ночном клубе, да и в трезвом своем состоянии был хорошим парнем, но вечно бегать от правды я не смогу, ибо винила по большей степени себя в его зависимости, да и в моменты самого сильного опьянения он винил во всем свою бешеную, до потери пульса любовь ко мне. «Милую, но очень скверную женщину»…Вообще, Сергей был из тех мужчин, которые до мурашек нравятся слабым женщинам. Высокий, крепкий, с явным прессом и мышцами, а в постели…в постели мог бы стать настоящим асом, если бы не его зависимость…Он сидел в темном углу в старом, скрипучем кресле. Его локти касались гредушек, а в ладони красовалась наполовину заполненная бутылка виски. В его черных глазах ревность сжигала его адским пламенем. Порок смешивался с алкоголем превращаясь в коктейль способный вскружить его слабые нервы. Чувство, когда похоть перерастает в животную страсть, а любовь в дикое безумие. Он заставил меня оступиться одним только взглядом.

Пройдя в зал, я аккуратно коснулась дрожащими пальцами выключателя, и свет озарил комнату, где Сергей, когда-то такой родной мне человек, но такой отталкивающий сейчас…страдал из-за выпивки или же из-за меня. Во всех его бедах, увы, но я виню только себя. Сильнее затянув на груди полотенце, я посмотрела в его глубокие, темно-карие, практически черные глаза. В них отражалась вся моя жизнь, беды, и вся причиненная им боль. Я хотела было подойти ближе, как вдруг Сергей швырнул в бутылку в сторону, и она разлетелась на большие осколки, а недопитый виски разливался тонкой струйкой по ковру.

— Сколько это будет еще продолжаться? — спросил Сергей. Его губа неестественно дергалась от нервного тика. — почему я должен каждый вечем сидеть здесь и ждать тебя? Почему ты решила за меня, что можешь делать все, а я словно псина на привязи буду сидеть и ждать тебя? Нина, что ты со мной делаешь? — Сергей нервно сжимал и разжимал кулаки.

— Сергей, хватит. Успокойся, пожалуйста. — прошептала я.

— Пока ты спишь со мной, то я имею все права решать, что и как тебе делать. — прорычал он. Сергей резко встал с кресла и быстрым движением направился ко мне. Его руки крепко сжали мои плечи, и он ухмыльнулся. Едкий смешок сорвался с его губ, словно мне в спину только что вонзили промеж лопаток острый тесак. Больно… — зачем ты так со мной??? — его пальцы захрустели от очередного сжатия кулака.

— Снова ударишь