как вижу щелочку света. Она расширяется. Ага! Кошка сама открыла дверь. Ключ-то был у меня в пиджаке. Умница, детка. Заходи. Я буду очень рад поставить в нашем инциденте большую твердую точку…
— Он спит, — слышу Юлькин шепот.
С кем это она разговаривает? Кого она с собой притащила?
С кузнецом пришла на сеновал, что ли?
— Может, пойдем? — раздается второй голос. — Спит человек, значит, все нормально.
Кажется, я знаю, кто это. Вторая подруга невесты, Соня.
— Вдруг у него температура и заражение крови? Из-за меня.
Ишь ты, переживает…
— И как ты собираешься ставить ему градусник, если он спит?
— Поставлю как-нибудь… куда-нибудь…
Девчонки хихикают. Я лежу неподвижно.
Давай, киска, подгребай поближе ко мне. И я сам тебе что-нибудь куда-нибудь вставлю!
Легкий шелест шагов.
Чувствую, что девчонки приближаются. Крадутся тихо и осторожно, как мышки. Свет не включают — боятся меня разбудить.
Моего лба касается теплая ладошка.
— Он холодный! — звучит панический вскрик. — Как мертвый.
— Юль, ты рехнулась?
— Сама потрогай.
Так, еще одна ладошка… Дотрагивается и сразу отскакивает.
— Ой!
Вот вам и “ой”.
Я просто вспотел от духоты в номере. Вся башка мокрая. И она естественным образом охладилась. Но не до такой же степени, чтобы считать меня мертвым! Тоже мне, медсестрички… Шампанского, небось, налакались. Не соображают ничего.
Слышу Юлькин всхлип.
— Да живой он, — неуверенно произносит Соня. — Давай свет включим.
— Михей!
Юлькина ладошка снова приземляется на мой лоб. Я чувствую, что это она. Потому что в затылке начинает искрить.
Она судорожно гладит мое лицо. А я в это время протягиваю руку и крепко хватаю ее за задницу.
— А-а-а! — орет Юлька.
Примерно так, как орал я, когда приземлился спиной на стекло…
10
Юля
— Доброе утро, соня!
Я чувствую запах кофе. Открываю глаза. Передо мной подруга. И чашка ароматного американо.
— Соня — это ты! — смеюсь я.
— Я уже давно проснулась.
— Я тоже… почти… Божественный запах! Сейчас, быстренько зубы почищу и вернусь.
Наскоро умывшись, я снова ныряю в постель. И с наслаждением пью кофе. Соня знает, чем меня задобрить с утра! Пока кофе не выпью — я кусачая псина. А после чашки американо — добрая ласковая кошечка.
— Ты чего дрыхнешь до обеда? Проспала праздничный завтрак.
Еще бы, я не дрыхла! Уснула лишь под утро, когда ранние пташки уже горланили во все горло и солнце пробивалось сквозь деревья за окном.
А как уснешь, если перед глазами разворачиваются такие живописные картинки…
Огромный голый медведь. Со стальным прессом, широченной спиной, мощными бедрами и… гигантской торчащей битой между ног. Реально гигантской!
И я хотела, чтобы он засунул это в меня?!
Ну уж нет.
Может, вообще — нет. Может, ну его нафиг, этот секс?
Есть же старые девы. И нормально живут. Есть асексуалы, в конце концов. Сейчас это даже модно. Может, мне объявить себя асексуалом?
Я не хочу вот этого вот… Это слишком страшно!
Но стереть эту картинку из памяти невозможно. И это ощущение… Когда я налетела на Медведя, с него упало полотенце, и это его… ну… он… уткнулся прямо в меня.
Я всегда спокойно рассуждала о мужских достоинствах. Учила девчонок, как вычислять размер и эсплуатационные характеристики. Утверждала, что чем больше, тем лучше. Все так говорят!
Но, блин… Теперь я думаю: может, и нет. Ну, то есть… большой, наверное, это хорошо. Но не до такой же степени!
— Юль, ты уснула что ли? Третий раз к тебе оборащаюсь…
Сквозь мои мысли пробивается голос Сони.
Не уснула. Задумалась. Подруга даже не подозревает, о чем именно… Хотя догадывается, о ком.
— Что-то Михея я за завтраком не видела, — произносит она.
— Спит, наверное, после вчерашнего.
— Или просто прячется от тебя, — смеется Соня. — Боится. И правильно делает!
— Боится?
— Ну, ты его вчера подушкой побила. Прямо по израненной спине.
— А чего он!
Я не собиралась его бить! Я просто хотела измерить температуру. Переживала за него, а одна идти боялась. Поэтому взяла Соню.
А он…
— Как ты на него орала! — смеется подруга. — Весь этаж сбежался.
— Он придурок!
— Не без этого.
— Лежал там, притворялся спящим…
— Может, правда спал. Сначала. Но мы его разбудили.
— Это не значит, что надо пугать меня до смерти!
Схватил меня своей лапищей… У меня, наверное, на заднице синяк! Надо проверить, кстати.
— Соблазн был слишком велик, — выдает Соня. — Ты бы на его месте так не сделала?
— Я бы…
Не знаю.
— Как я жалею, что не сняла все это на видео! — продолжает хохотать подруга. — Когда я включила свет, а вы устроили настоящее побоище… Это было феерично!
Ага. Феерично. Но недолго.
Потом Медведь меня поймал, зажал в тисках своих лап, и не отпускал, требуя поцелуя в качестве компенсации.
Ну, я его поцеловала…
Чмокнула в щеку. До сих пор на губах ощущение его колючей щетины. А еще — я вся пропиталась его звериным запахом. Диким, хвойным и немного цитрусовым…
* * *
Свадьба продолжается.
На второй день у меня приготовлен не менее соблазрительный наряд, чем на первый. Коротенькое ярко-синее платьице с открытыми плечам и туфли на платформе такого же цвета. Но мне совсем не хочется его надевать…
Вообще нет желания быть демонстративно сексуальной.
Поэтому я достаю из сумки джинсы, которые взяла на всякий случай, а к ним надеваю вчерашний топ — чтобы не быть совсем уж повседневной. Подумав, накидываю сверху рубашку.
Так лучше. Уютнее. И спокойней…
Я сегодня никого не собираюсь соблазнять. Особенно Медведя. Его я вообще не хочу видеть. Потому что знаю — как бы он ни был одет, я буду видеть его голым. И не смогу не думать о том, какая огромная бита прячется у него в штанах…
* * *
Уже вечер. День прошел в разных загородных развлечениях от катания на лодках до игр и танцев. Гости активно веселились при помощи ведущего и аниматоров. Кабан, Тигра, Кот и другие брутальные друзья Варлама с удовольствием резвились на лужайке — ну просто детский сад! Даже я втянулась и отлично провела время.
И только Медведь ни разу не показался среди гостей.
Я даже начала за него переживать. Вдруг ему плохо после всего, что я с ним вчера сделала?
— Ян, ты, случайно, не знаешь, где Михей? — не выдерживаю я и обращаюсь к счастливой невесте.
— Знаю. Он попрощался и уехал.
— Понятно.
Уехал. Попрощался. Значит, чувствует себя нормально. Все. Можно выбросить его из головы. Навсегда.
И тут меня царапает внезапная мысль: а ведь
