уже была не готова. Так можно было и без сил остаться, а мне как-никак предстояла неблизкая дорога. Стоило себя поберечь. В качестве альтернативы, прямо у моих ног сейчас лежал отличный источник свежей крови, которой мне было не жалко, но и у этого варианта были свои минусы. Во-первых, поверженный мною стражник прекрасно понимал, что бросившийся на него враг не применил против него кинжала или меча, а значит, было бы странно обнаружить на себе после пробуждения не смертельную свежую рану. И я, по своему обыкновению, не собиралась оставлять своим надсмотрщикам никаких ненужных подсказок и нестыковок, по которым они могли бы догадаться о моём непосредственном участии в нападении. Во-вторых, мне банально не в чем было отнести собранную кровь на какое-то расстояние от тела, чтобы организовать там новую ловушку. Разве что в собственных ладонях, но… Даже при мысли об этом меня как-то по-особенному передёрнуло от отвращения, что уж говорить о реализации.
Впрочем, приманке ведь необязательно было быть кровавой. Я могла бы оставить вместо свидетельства своей раны что-нибудь другое, чего в лесу не могло оказаться в принципе. Например, хорошим ориентиром для моего преследователя мог бы стать мой ботинок, но тогда пришлось бы так и бросить его в лесу, а мне, опять-таки, ещё предстояла долгая дорога. Вместо этого можно было бы оставить на земле лоскут ткани от моего платья, но здесь незаметность его невзрачного цвета, скорее всего, сыграла бы против меня, и кучер просто пробежал бы мимо, никак на него не отреагировав.
Другое дело — ярко-белый носовой платок с такой же ярко-золотой вышивкой, который всё это время был спрятан в удобно проделанном в моём платье кармане и который я сберегла на случай, если бы мне понадобилось избавиться от некстати попавших на меня следов крови. Белоснежный кусок ткани определённо был бы заметен среди игольника и зеленоватой травы, и страж едва ли сумел бы его проигнорировать даже на бегу, если бы я смогла направить его в правильную сторону.
С приманкой на этом всё было решено, однако мне также нужно было придумать для себя новое укрытие и новый способ разделаться с моим противником. Ремень оказался весьма хорош для того, чтобы забираться на приподнятые над землёй ветви деревьев, да и в качестве орудия удушения он был вполне сносен за отсутствием альтернатив, но теперь он удерживал кинжал на моём бедре, и я предпочла бы там его и оставить… Впрочем, я была бы не Кошкой из Валесса, если бы не сумела быстро подстроиться к изменившейся ситуации.
Я развернулась в сторону дороги и побежала вверх по склону, направляясь к одному запоминающемуся месту, которое успела рассмотреть чуть раньше, когда ещё притворялась Алиан О’Санна перед своим надзирателем. За размышлениями о своих возможностях я и так потеряла много времени, а потому теперь порядочно торопилась и мысленно надеялась, что кучер не успел отправиться на мои поиски. Мне вовсе не хотелось бы столкнуться с ним нос к носу и послать свою скрытность к демонам, хоть я и продумала пару реплик и отвлекающих манёвров на такой случай.
Впрочем, всё обошлось. Стоило мне несколько приблизиться к дороге, как я услышала голос стражника, доносившийся со стороны кареты:
— Виконтесса! Алек! Где вы?! Возвращайтесь уже! Ау!
По-видимому, кучер пока не решался оставить экипаж со всеми нашими вещами без присмотра и проследовать за нами в лес. Его можно было понять: едва ли граф Ле’Куинд обрадовался бы, услышав, что его карета вдруг исчезла за время незапланированной остановки в демон знает какой глуши, и виконтессе О’Санна с её сопровождающими пришлось добираться до Бронвида пешком, потеряв к тому же все дорожные сумки и, что важнее этого, прощальные дары, которые в них находились. И пожалуй, мне весьма повезло, что этот слуга оказался столь рассудительным, ведь именно его неторопливость оставила мне достаточно времени для того, чтобы как следует подготовиться к следующему нападению.
Моим новым укрытием стало особое дерево: широченное, безжизненное и ветхое, с огромным стволом, частично разрушившимся не то от старости, не то от какой-то болезни, в результате чего в нём образовалась большая открытая полость, отвёрнутая от дороги в сторону чащи леса. Я помещалась в ней с трудом, но всё же помещалась, и остатки ствола должны были благополучно спрятать меня от взгляда кучера, когда тот всё же ринулся бы на мой голос, сообразив, наконец, что вокруг творилось что-то неладное. Платок я бросила на траву перед своим укрытием, чтобы мой преследователь в попытке его рассмотреть обязательно вошёл в моё поле зрения, и тогда я сумела бы полноценно оценить обстановку, прежде чем атаковать его. Конечно, если бы из этого положения ему приспичило обернуться на дерево позади него, то он без лишних затруднений разглядел бы меня в моём убежище, и весь мой план выставить из себя какого-то неизвестного противника пошёл бы прахом.
Но я рассчитывала оказаться быстрее.
Где-то позади кучер в очередной раз закричал что-то неразборчивое, призывая нас с моим сопровождающим поскорее возвращаться к дороге, и тогда я отчаянно завизжала ему в ответ, словно мне ненадолго удалось высвободиться из чьего-то захвата:
— Помогите! Кто-нибудь!
Разумеется, это подействовало. Теперь слуга Дейрана уже не мог позволить себе оставаться безучастным, столкнувшись с пронзительной мольбой его пропавшей подопечной. Без лишних слов он понёсся куда-то в мою сторону, ориентируясь, впрочем, не так хорошо, как его коллега, так что мне пришлось ещё пару раз сдавленно вскрикнуть и пошуметь, чтобы скорректировать направление его бега и не дать ему миновать мою западню.
Ведь если бы он пробежал мимо, то я уже не смогла бы привлечь его обратно. Во всяком случае, не из моего нынешнего укрытия, в котором он, развернувшись на мой зов, с лёгкостью меня обнаружил бы.
Бег становился всё ближе; всё грубее и звучней ломались ветки под ногами кучера, и я точно так же, как и перед прошлой атакой, замерла, превратившись в само воплощение охотничьего напряжения. Затаила дыхание и покрепче сжала рукоять кинжала, не так давно переместившегося из импровизированной портупеи на бедре в мою ладонь.
Пускай ни одна кошка на свете не достигала цели при каждом своём броске на добычу. Но в этот раз я точно не могла допустить промаха.
Стражник выскочил из-за кустов позади моего дерева, а затем, к радостному ликованию моего сердца, затормозил и подбежал к лежавшему на земле платку. И в тот самый момент, стоило ему присесть на корточки, чтобы рассмотреть свою находку поближе, я бесшумно, словно
