продолжал по-военному коротко стричь. На собеседовании он объяснил, что они с женой хотели более стабильной жизни для своих детей-подростков после постоянного стресса и работы без выходных в армии. Судя по последним четырем неделям, он был добросовестным и надежным, но, и Страйк вынужден был это признать, крайне молчаливым, также Страйк не мог припомнить, чтобы Литтлджон хоть раз улыбнулся.
— Пат он не нравится, — сказала Робин.
Пат была офис-менеджером агентства, с волосами неестественно черного цвета, заядлой курильщицей пятидесяти восьми лет, которая выглядела по меньшей мере на десять лет старше.
— В обязанности Пат не входит оценка характера, — отозвался Страйк.
Он замечал теплоту, с которой их офис-менеджер относилась к Райану Мёрфи всякий раз, когда этот сотрудник уголовного розыска появлялся, чтобы забрать Робин из офиса, и ему это не нравилось. Вопреки здравому смыслу он чувствовал, что все в агентстве должны относиться к Мёрфи так же враждебно, как и он сам.
— Похоже, Паттерсон действительно запутал дело Эденсора, — сказала Робин.
— Ага, — сказал Страйк с нескрываемым удовлетворением. Он и глава конкурирующего детективного агентства Митч Паттерсон терпеть не могли друг друга. — Они были чертовски небрежны. Получив электронное письмо от Эденсора, я почитал об этой церкви, и думаю, недооценивать их было бы большой ошибкой. Если мы возьмемся за эту работу, это может означать, что один из нас будет работать там под прикрытием. Я не могу это делать, нога слишком заметна. Наверное, это должна быть Мидж. Она не замужем.
— Я тоже, — быстро сказала Робин.
— Однако здесь все будет не так, как с Венецией Холл или Джессикой Робинс, — сказал Страйк, имея в виду персонажей, которых Робин изображала во время предыдущих расследований. — Это будет происходить не только в рабочее время, с девяти до пяти. Может статься, что какое-то время ты не сможешь поддерживать контакт с внешним миром.
— И что? — спросила Робин. — Я бы согласилась на это.
У нее было сильное ощущение, что ее проверяют.
— Что ж, — сказал Страйк, узнав то, что в действительности хотел знать, — мы еще не получили эту работу. Если мы за нее возьмемся, нам придется решить, кто подойдет по всем параметрам.
В этот момент на кухне снова появился Райан Мёрфи. Робин автоматически отодвинулась от Страйка, к которому стояла вплотную, чтобы сохранить их разговор в тайне.
— Что вы двое замышляете? — спросил Мёрфи, улыбаясь, хотя глаза его были настороженными.
— Ничего, — сказала Робин. — Просто обсуждаем рабочие дела.
Илса вошла на кухню, держа на руках своего наконец-то насытившегося, спящего сына.
— Торт! — крикнул Ник. — Крестные родители, бабушки и дедушки, пожалуйста, давайте сфотографируемся.
Робин оказалась в центре толпы, когда люди из шатра хлынули на кухню. На мгновение она вспомнила о напряжении, царившем во времена ее прежнего брака: ей не понравился ни вопрос Мёрфи, ни то, что Страйк давил на нее, пытаясь выяснить, предана ли она работе так же сильно, как одинокая Мидж.
— Держи Бенджи, — сказала Илса, когда Робин подошла к ней. — Тогда я могу встать у тебя за спиной. Я буду выглядеть похудевшей.
— Ты ведешь себя глупо, выглядишь великолепно, — пробормотала Робин, но взяла своего спящего крестника и повернулась лицом к камере, которую держал краснолицый дядя Илсы. За столом, на котором стоял крестильный торт, было много толкотни и перестановок, телефоны с камерами были подняты высоко. Подвыпившая мать Илсы больно наступила Робин на ногу, но извинилась почему-то перед Страйком. Спящий ребенок был на удивление тяжелым.
— Сыр! — проревел дядя Илсы.
— Тебе идет! — воскликнул Мёрфи, обращаясь к Робин.
Краем глаза Робин заметила пятно ярко-розового цвета: Бижу Уоткинс прокладывала дорогу к Страйку с другой стороны. Вспышка сработала несколько раз, ребенок на руках Робин пошевелился, но продолжал спать, и момент был запечатлен для потомков: затуманенная улыбка гордой бабушки Бенджамина, встревоженное выражение лица Илсы, отражавшийся от очков Ника свет, отчего тот казался похожим на злодея, и слегка вымученные улыбки на лицах обоих крестных родителей, которые прижались друг к другу на фоне игрушечного мишки из голубой глазури, Страйк размышлял над тем, что только что сказал Мёрфи, а Робин заметила, как Бижу прижалась к ее напарнику, желая попасть в центр фотографии.
3
Опасливо возглашай. В сумерки и ночь
будет действие оружия — не бойся.
«И цзин, или Книга перемен»
Перевод Ю. К. Щуцкого
В тот же день в восемь вечера Страйк вернулся в свою мансарду на Денмарк-стрит, до сих пор испытывая неприятные ощущения от пузырьков шампанского в своем организме и чувствуя смутную подавленность. Обычно он покупал еду навынос по дороге домой, но в прошлом году он провел три недели в больнице, и при выписке ему были даны строгие инструкции по снижению веса, физиотерапии и отказу от курения. Впервые с тех пор, как ему оторвало ногу в Афганистане, он делал то, что предписали ему врачи.
И вот, без особого энтузиазма, он положил овощи в недавно купленную пароварку, достал из холодильника филе лосося и отмерил немного цельнозернового риса, все это время стараясь не вспоминать о Робин Эллакотт, но преуспел лишь в том, что стал размышлять, как трудно не думать о ней. Возможно, он и покинул ту больницу с намерением вести здоровый образ жизни со многими хорошими намерениями. Но одновременно у него появилась проблема, которую нельзя было решить изменением образа жизни. Проблема, которая, по правде говоря, мучила его гораздо дольше, чем он хотел признать, но которую он, наконец, осознал, лежа на больничной койке и наблюдая, как Робин уходит на свое первое свидание с Мёрфи.
Вот уже несколько лет он твердил себе, что роман со своей напарницей-детективом не стоит того, чтобы рисковать самыми важными для него дружескими отношениями или бизнесом, который они построили вместе. Пусть жизнь, проведенная в полном одиночестве в маленькой квартирке в мансарде над собственным офисом, была трудна и полна лишений, Страйк считал это оправданной ценой, которую стоило заплатить за независимость и покой после бесконечных бурь и душевной боли, связанных с его долгой историей расставаний и воссоединений с Шарлоттой. И все же шок, вызванный известием о том, что Робин собирается на свидание с Райаном Мёрфи, заставил Страйка признать, что влечение, которое он испытывал к Робин с того момента, как она впервые сняла пальто в его офисе, трансформировалось медленно, против его воли, во что-то другое, чему он
