на глаза вывеска «Часовая мастерская». Небольшая витрина была уставлена, увешана, завалена часами, часиками, хронометрами, настенными часами с кукушкой и каминными мраморными мастодонтами с грузными, медными стрелками. Фотограф даже как-то разглядел в самом углу, зажатый меж двух пузатых будильников, украшенных натертыми до блеска шапками-колокольчиками, настоящий морской секстант.
Туда-то и зайду, решил он, может, еще открыто. Закрыв дверь (звонок над входом стряхнул с себя пыль впервые за день), Фотограф набросил на плечи плащ и засеменил вниз по улице, в надежде на то, что время, остановившее свое бег в его кармане, так же задержит на рабочем месте часовщика.
Часовых дел мастер ненавидел свой мир, беспрестанно тикающий, вечно куда-то спешащий, но беспричинно останавливающийся вдруг и оглушающий своей мертвенной тишиной.
Пружинки, колесики, рычаги, трибы, вилки, муфты, мостики, стрелки, циферблаты – многочисленные обитатели мастерской, собираясь воедино, запускали, как бы прорвав плотину, течение Времени, но разбежавшись, развалившись, покинув свое собрание, подобно разъединенным строителям Вавилонской Башни, переставали находить общий язык и превращались в кучку мелких деталей, закупоривая стальным наносом Реку Отсчета секунд, минут и часов.
Мастеру приносили трупы подданных Его Величества Времени, а он вдыхал в них механическую жизнь, отправляя обратно на службу, но при этом был несчастлив.
Спросите, от чего? Ответа Часовщик не знал и сам, возможно, многообразие форм единого по сути процесса (течения времени) не приносило многогранности осознания сути самого существования (мастера).
Часовщик засиделся допоздна, ему попался любопытный экземпляр каминных механических часов, совмещенных с песочной колбой. Судя по орнаменту отделки корпуса, механизм был выполнен на Востоке, к сожалению, мастер, изготовивший столь изящную и сложную вещь, не оставил клейма и даты, но произведение часового искусства явно тянуло на антикварную редкость. Удивительные часы принес давеча странного вида господин, возникший перед носом Часовщика из ниоткуда (видимо, мастер, увлекшись постановкой пружины на место, не заметил посетителя при входе).
Входная дверь хлопнула.
– Рановато, я еще не разобрался до конца, – проворчал Часовщик, снимая очки и распрямляя спину. В мастерской находился худощавый, среднего роста, уже не молодой человек в котелке и плаще.
Слава Богу, не тот, пронеслось в голове мастера, и он произнес скрипящим голосом:
– Чем могу, почтеннейший?
– Доброго вам… – посетитель задумался, что ответить, и наконец сообразил: – времени суток.
– У вас сломались часы, – догадался Часовщик.
– Совершенно верно, – кивнул господин в котелке. – Не взглянете?
Мастер внимательно посмотрел на слегка сгорбленную спину посетителя (профессиональная поза перед клиентом и у объектива), принявшегося судорожно вытаскивать из кармана неработающий механизм.
– Взгляну, но позже. – Часовщик кинул взгляд на чудо-часы, второй день ставящие его в тупик, и добавил: – Да и надо ли?
– Простите, не понял? – Фотограф сгорбился еще больше.
– Так ли необходимо человеку «тикающее» время в кармане, заставляющее спешить, когда не надо, и думать, что еще есть время, когда его уже нет, – философски ответил Часовщик, переворачивая колбу с песком в сложном творении рук неизвестного восточного мастера.
– Странно слышать от человека, окруженного подобными «обманщиками» и, более того, возвращающего их к жизни, то есть увеличивающего количество «лжи» в мире.
Фотограф развернулся к выходу, намереваясь поискать другую мастерскую, но Часовщик остановил его:
– Постойте, уважаемый, если относиться к набору валов и шестеренок как к регистратору, то и печали никакой. Смажу, поправлю, закреплю и запущу ваше, что у вас там, карманное богатство – пяльтесь в него, сколько душе угодно, а хоть бы и весь день, но имейте в виду, всякая вещь рано или поздно подчинит себе ее владельца, а хронометр страшен тем, что начинает управлять вашим временем, забирая себе не принадлежащую никому энергию.
Фотограф раскрыл рот, возразить Часовщику на предмет зависимости от собственного хронометра и прочих глупостей, покинувших только что уста мастера, как дверь отворилась и на пороге возник высокий, правильнее будет сказать, чрезмерно высокий, господин.
– Вообще-то энергия Времени принадлежит мне, – сказал он улыбнувшись и представился: – Хронос.
Часовщик тотчас признал в нем владельца артефакта. Рановато, подумал он снова и бросил взгляд на свои настенные часы – стрелки на бело-желтом циферблате показывали без четверти восемь.
– Смелое заявление, – удивленно заметил Фотограф.
– Позвольте усомниться, – поддакнул ему часовых дел мастер.
– Отнюдь, – парировал незнакомец, – если что-то существует в мире и этим нечто можно управлять, значит, можно и обладать.
– Вы не пробовали подчинить себе крик ночной птицы? – съязвил Фотограф, сложив пальцы обеих рук в «кадр» и прикидывая, с какого ракурса портрет этого странного, но колоритного господина вышел бы наилучшим образом.
Часовщик, считавший себя по определенным причинам приближенным к предмету разговора, осторожно заметил:
– Если время кому-то и принадлежит, то только Богу.
Высокий господин лучезарно улыбнулся:
– Это всеобщее заблуждение, там, где есть Чистый Творец, нет Времени.
– Коли господин Хронос осведомлен о столь высоких материях, не затруднит ли его поведать и нам о них? – не сбавляя насмешливого тона, спросил Фотограф.
– Извольте, – нисколько не смутившись, ответствовал незнакомец. – Дух, сущий Идеей, «получает» результат Идеи мгновенно. Создание чего-либо, перемещение куда-либо, растворение, проявление, отрицание, исправление – все происходит моментально, Здесь и Сейчас. Время как энергия на тонком плане «не успевает» проявиться, его (Времени) там просто нет. Время – атрибут проявленных планов, вне физических тел этой энергии не существует.
– Ничего не понимаю, – пролепетал Фотограф.
– Вы – фотограф, вы должны понять, – не переставая улыбаться, сказал Хронос. – Любое, малейшее перемещение физических тел относительно друг друга запускает, активирует энергию Времени. Физический план «рождает» Время, а Время приводит в движение (определяет их наличие) плотные слои. Один застывший кадр сменяется другим, сливаясь в последовательность фильма.
Он повернулся к Часовщику:
– Аналогично неподвижной стрелке на циферблате – нет поворота, нет Времени. Очень пластичная энергия.
Фотограф стоял неподвижно с разинутым ртом (ну чем не стоп-кадр), Часовщик же, почесав на затылке редеющие седые волосы, пробормотал:
– В общем ясно и весьма любопытно, но отчего Бог не владеет Временем?
Незнакомец развел руками:
– Идея самопознания Творцом самое себя осуществлена сразу же после манифестации Намерения, поэтому Все уже есть, но на тонких планах. При уплотнении Идеи, вернее, частей ее, смыслы, ее (Идею) составляющие, разворачиваются во времени, как лепестки, сомкнутые в бутоне, расправляются на солнце, повинуясь фотонастии, механизму, заложенному Создателем. Возьми Творец этот механизм управления в свои руки, и чистоты эксперимента не будет. Физический план – своеобразный проявитель Идеи, подтверждающий ее суть и Истину. Творец изначально как бы делает фотоснимок Идеи, а затем проявляет его с целью выявления нюансов, что и является собственно Самопознанием.
Величину обрушившегося на голову Часовщика знания можно было сравнить со вхождением в падающий с высоты водопад. Мастер обессиленно плюхнулся на
