побежала за сестрой и племянником на соседнюю улицу. Повезло, что в Армавире жила её родня. Втроем тащили «груз № 15» по пустым улицам. Вот я, клянусь, тащил бы его уже к себе в подпол. А эти госимущество спасали. Сами еле ноги волочат, — Павел согласно кивнул, Илья продолжил:
— Началась бомбежка. Повезло — чемодан передали председателю горисполкома какому — то, этот, согласно инструкции, нашел грузовик, приказал ехать в станицу Спокойная, и там отдать сокровища в Госбанк. Что странно в то время, еврейчик Яков Маркович заведовал Банком. Фамилию не помню. Короче говоря, она этот чемодан передала ему, сама решила пробираться к своим. Её задержал фашистский патруль и поместил в лагерь для проверки личности. Как Авдейкиной удалось оттуда сбежать — мутная история.
В 1943 году, после освобождения Армавира от фашистов, вернулась к родне, узнала, что ее искали гестаповцы, расспрашивали о чемодане. Значит, охотились за золотым чемоданом и шли по пятам тех, кто за него отвечал. Видать был предатель. «Аненербе» шли по пятам. А после войны версия об этом подтвердилась. Вскрылись секретные данные, что из Керчи за чемоданчиком охотилась зондеркоманда, в составе которой были археологи из Берлина. У них был личный приказ Генриха Гиммлера: найти и всех препятствующих, и знающих об этом, уничтожать. Немецкий Бонза считал, что готский клад должен принадлежать только великой Германии, поскольку остготы — одна из ветвей древней германской расы, проживавших в Крыму в III веке.
— Чё — чё, Бонза — это кто? — единственный слушатель был настолько внимательным, что вникал в каждое слово.
— Бонза — у японцев значит банзай, а у немцев — зажравшаяся свинья среди чиновников.
— Вон оно как, ну блин, я чувствую себя полным дебилом, дружище, и чему нас в этих институтах учили, — Пашка, закончивший Корабелку и всегда гордившийся этим фактом, сник. Укутался с головой в куртку:
— Ну — ну, я весь — сплошное внимание!
— Короче, наш еврейский банкир Яков Маркович имел не одну волосатую лапу похоже, если среди немчуры сумел груз ценный погрузить на телегу и спокойно, без охраны, в поисках партизанского отряда отправился в предгорный лес. Он был уверен, что груз будет в безопасности только там. По дороге повозку остановил фашистский патруль, но немцам не пришло в голову осматривать старый потертый чемодан. Жесть, конечно. Я как представлю, волосы дыбом. Банкир добрался — таки до партизан, сдал чемодан командиру отряда, не помню, птичья фамилия какая — то и сам остался с партизанами в лесу. А дальше слушай внимательно, — Илья порылся в рюкзаке и достал помятую пачку сигарет. Она выглядела так, будто по ней раз сто проехала та самая телега с золотым чемоданом. Чиркнул спичкой, запахло жженой серой, Илюха смачно затянулся и выдохнул в бодрящий лесной воздух клубы никотинового дыма. Где — то сразу встрепенулись птицы на ветках. Опасность. Человек.
— Братишка, ты ж курить бросил, нее не пойдёт так, тогда и мне давай, — Паша протянул худую руку за сигаретой. Затянулся и закашлял, кинув моментально тлеющую палочку смерти в костёр.
— Не моё! — снова кашлянул в кулак.
— Тише, ты, сейчас гончих псов разбудишь, — ученый человек хитро улыбнулся, это друг, с детства его знающий, ощутил даже в кромешной темноте.
— Ладно, — неожиданно заржал, — «они шли по лесу, не видно не зги, товарищ Сусанин, не… делай мозги», помнишь наши сочинялки детские? Чё — то нахлынуло. Как там дети? Вдруг не найдём? — неожиданное веселье сменилось тихой грустью.
— Найдутся, я уверен! Дальше или подремлем? — рассказчик помял рукой себе шею и помотал ею из стороны в сторону. — Всё на хрен затекло уже сидеть.
— Не, давай дальше, я одно большое ухо, — Паша пошутил и подкинул снова палок в угасающий костерок, придвинулся ближе.
— В ноябре 1942 года партизанский отряд попал в окружение. Зондеркоманда под каждый куст заглядывала. Похоже, кто — то выдал им инфу, что груз ценный в отряде. Партизаны голодали, отступали, у них кончились продукты и боеприпасы. В начале декабря 1942 — го командир принял решение расформировать отряд. Партизаны в одиночку пытались пробраться к горным лесным зарослям или в деревни близлежащие. Немцы всех переловили, пытали, и расстреливали. Но, говорят, кто — то спасся. И есть версия, что присоединились они к здешним партизанам. Эврика, да!? Ты, я знаю, щас спросишь, и что с чемоданом? Угадал? — белобрысый Илья отпил глоток горячительного из фляжки, автоматом передал другу. Тот тоже отпил и рыгнул:
— Ага, и чё? Клад здесь?
— Это темная история. То ли клад зарыли там, то ли по частям раздали партизанам, чтобы они спасли драгоценности. Старожилы говорят, что золото закопали в разных местах, о которых знал только командир отряда и его приближенные. Карта была у него же, того, с птичьей фамилией, блин, как же его, — напряг память парень, стуча пальцами по дереву. — О, вспомнил, Соколов. Точно!
— Интересное кино получается, а эта бабка девочки, Темкиной подруги, не Соколова? — напряг все свои кораблестроительные извилины Павел.
— Слушай, кажется, да! — воодушевился рассказчик. — Интересная картинка получается. И что за карта была у бабки, помнишь, Мишаня рассказывал? — Илье казалось, что нашлась цепочка следов путешествующего чемоданчика. — И «Аненербе» здесь тоже было. Зачистили всю деревню на хрен, твари! — Илья резко встал. — Скоро уже и светать будет.
— И что больше нет инфы? — расстроился приятель.
— Да, собственно, что известно? Командир, якобы, погиб при выходе из окружения. Яша и несколько партизан были схвачены гитлеровцами и расстреляны — это подтверждено документально. Удалось ли карателям выбить из них сведения о кладе — история умалчивает. По ходу это тайна, которую они унесли с собой в могилу. В переписке, уже в конце войны, все ответственные из НКВД за сохранение золотого музейного запаса СССР, выяснили, что чемодан в лесу был найден. Пустой. Оставшихся в живых партизан, кого нашли: посадили в лагеря и выбивали данные о ценностях. Но кукиш. А собака — то, похоже, здесь порылась…, — Илья всерьез задумался.
— Охренеть, я тебе скажу, история! — Пашка не унимался, — надо металлоискатель найти, и поискать здесь хорошенько. Что скажешь?
— Я скажу, что ты дурак. Или претворяешься? — сострил Илюха. — Ты думаешь, до тебя тут никто не искал?
***
Ася Леонидовна, на удивление для самой себя, безошибочно маневрировала между бурыми стволами вечнозеленых тисов, выстроившихся в ряд как мрачные идолы. Ненароком задев чешуйку коры, отдернула руку, вспомнив, что кора этих хвойных великанов ядовита. Работая в музее, она как — то прочла интересное исследование историков о кельтах, которые пропитывали наконечники стрел смолой тиса и применяли яд дерева,
