доскам пытались пробраться волки, но им это не удалось. Хозяйственная постройка, в которой убитый хранил снятые с лесных зверей шкуры, а в подполе — мясо. Уличный туалет. Дровеник и основательный погреб, полный съестных припасов на зиму. Если наследники этого человека не заявят свое право на все это, оно станет собственностью железнодорожной станции, ну или моей. Вряд ли город затребует переслать все это барахло им.
Так. Кажется все. Провозился целый час, притом, что большую часть работы я выполнил еще ночью. Хотя не важно.
На то, что у меня болит грудь, я старался не обращать внимания. Раны от когтей волка были глубокими и я иногда морщился. Жаль мне не положен больничный и работы у меня сегодня еще много, так что не время себя жалеть. Нужно радоваться, что жив, остался, но прежде чем начать радоваться и перетаскивать весь этот хлам, складированный мной в коридоре, я дисциплинировано начал обходить соседей Ути. Нужно их опросить. Труп никуда от меня не убежит.
Эх-х-х. И снова от ворот поворот. Тьфу.
Как и ожидалось, большинство зевак ничего не видели и не слышали. Половина соседей вовсе отказалась разговаривать со мной, а другая только глупо хлопала глазами.
Так я подошел к последнему дому по этой улице и попытался заглянуть за высокий забор.
— Эй! Есть кто? — Покричал я немного. — Я ваш новый станционный смотритель, неофит магии, Кай Левший. Эй? Я хочу задать вам пару вопросов о вашем соседе выше по улице, Уте Бобыле. Ау? Кто-нибудь? Ответьте, пожалуйста. Вы же дома, я знаю. Дым из трубы идет. Ау?
— Хи-хи-хи, — захихикала девочка, что подглядывала за мной с той стороны забора через щель в нем, думая, что я ее не вижу.
Яркие глаза девчушки так и светились от озорства, а сама она (я перегнулся через забор, подтянувшись на руках, чтобы рассмотреть ее), была одета в темную шубку не по размеру и огромную лисью шапку с хвостиком позади. У ног девочки ошивался толстый рыжий кот, что терся своей тушкой о ее ноги и громко урчал. Рядом с ней стояло ведро, закрытое крышкой, но по запаху — там было парное молоко, только из-под коровы. Утренняя дойка.
— Кто здесь? — Спросил я еще раз, напустив в голос страха, решив подыграть девочке. — Домовой? Злой дух? Невидимка? Кто ты?
— Я не злой дух! Хи, хи, хи. Я это Я! — Звонко ответила мне эта смешливая девочка.
— А как тебя зовут, Я? И кто ты, если не дух? Я тебя не вижу.
— Секрет.
— Хм… — Промычал я, неопределенно. — Не позовешь родителей?
— Неа, — мотнула девочка головой, продолжая подглядывать за мной через щель в заборе. Только глаз сменила на другой. — Мама сказала, что не будет с вами разговаривать. А папа пьяный, — сказала она и засмущалась на этом моменте. — Он спит, — поправилась она.
— Может, ты тогда мне расскажешь о вашем соседе, Уте? С кем он дружил или враждовал? Ругался?
— Мама сказала не говорить с вами, дядя Нос, так что я ни словечка вам не скажу! Бе! — Показала она язык забору, а не мне, я все же стоял на улице, с другой стороны.
Я улыбнулся ее непосредственности.
— Меня зовут — Кай, а никакой не Нос, — поправил я ее.
— Хи-хи-хи, — вновь захихикала она, повторив еще несколько раз, дядя Нос, дядя Нос — дразнясь, и уже собиралась уйти, взяв в руки тяжелое ведро с молоком.
— Держи, — крикнул я и перекинул ей через забор, найденный в доме мертвеца запечатанный пакетик с леденцами известной на весь союз фабрики конфет. Путь порадуется, малявка.
— Ой! Спасибо, дядя Нос! — Крикнула она, когда я уже отошел на несколько шагов. Я даже проверил все ли в порядке у меня с носом, потрогав лицо. И почему интересно дядя, Нос? Я же не из восточных провинций союза, где люди имеют ярко выраженную горбинку на носу? Загадка.
Искать мужика, что разбудил меня ночью и привел на место происшествия, не пришлось. Стоило мне взять в руки тачку с трупом, как он сам показался и пошел рядом со мной. Словно так и надо.
Я внимательно его осмотрел, а то в свете факела ночью все выглядит иначе. Но это он. То же обветренное лицо. Черные короткие волосы и упрямый подбородок. На плече ружье. Лет сорок-пятьдесят, еще крепкий мужик.
— Кладбище там. За холмом, — буркнул он, словно ночью ничего не случилось, и он не бросил меня одного на съеденье волкам. — Провести тебя туда или ты не собираешься его хоронить?
— Собираюсь. Проведи, — кивнул я.
Сейчас я уже успокоился, и сразу кричать на него или обвинять не стал. Нужно разбираться. Да и осторожность не помешает, хотя гнев внутри начал бурлить.
— И ответь на несколько вопросов, если тебе не сложно.
Он поморщился, но ничего не сказал.
— Ну? — Поторопил он меня. — Давай свои вопросы.
— Как ты его нашел?
Он пожал плечами.
— Шел мимо и заметил.
— Видел кто его так?
— Нет.
— Не врешь?
Он промолчал.
— Ладно. Есть что еще добавить? Хоть что-то? Например, с кем он тут у вас был в ссоре? Может он говорил тебе или другим о своих врагах? Не знаю… Хоть что-нибудь полезное, знаешь? Как мне искать того кто это сделал, ВЕДЬМИНО ПОМЕЛО?! — Не удержался я на последней фразе и ругнулся в голос, выплеснув свое раздражение в мир.
Люди на улице что до того обходили нас стороной, остановились и уставились на меня. И кстати, все мужики в деревне таскали с собой ружья или револьверы, так что надо бы вести себя поосторожней. О разрешении на владение и ношение оружием я даже не заикаюсь. Сам незаконно им владею. Сослуживцы отца и матери, когда его мне вручали, предупредили чтобы я им не светил, благо мы не в городе и на нарушение закона в этом случае принято закрывать глаза.
— Не могу я тебе помочь, даже если бы хотел, — буркнул мой собеседник, успокаивающе махнув тем людям, что остановились на улице и теперь провожали нас внимательными взглядами. — Тебя же Кай зовут, да? — На мой косой взгляд он пояснил. — Слышал, как ты кричал свое имя нашей Розе. Так вот, я просто не знаю, — развел он руки в стороны. — Я еще вчера тебе все сказал. Утя был сам по себе. Он не делился со мной секретами и друзей в деревне не завел. Ходил в лес, добывал зверя, так и жил. Тихо. Без конфликтов. Добавить нечего.
Ну, я и не надеялся. Но досадно, да.
— Как хоть тебя зовут? —
