Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 11
«Заслона» не было бы никакой Каллисто. И нас тут не было бы. Правда, дорогая?
– Да-да, милый. Каллисто – рай, я надеюсь, скоро принтеры Виктора Юрьевича достроят остальные поселки, и мы сможем ездить куда-нибудь на выходные. А вы, Виктор Юрьевич, сможете подыскать там симпатичный домик.
– Можно мне переночевать у вас? Две ночи?
– Простите… простите, но нет.
– Нам будет весьма неловко перед Алиной Геннадьевной.
Я облизывал пересыхающие губы и топал к другому дому.
– Здравствуйте. Я вызвал шаттл с основного корабля, за мной прилетят через два дня. Да, проект на Меркурии, срочно вызвали. Можно мне переночевать у вас?
– Вы интересный человек, Виктор Юрьевич.
– Нет?
– Простите, нет.
Я прошел двенадцать улиц, под конец у меня пересохли и зубы, я почти чувствовал, как они крошатся о мою лживую просьбу и их не менее лживую неловкость. Я врал про шаттл. Корабль не выходил на связь. Я кричал на собственное запястье, требуя капитана, менеджера турфирмы, своего личного секретаря, базу на Меркурии, родную мать, и получал в ответ молчание. Сквозь него я различал горловое пение Юпитера и вновь видел измученные лица в его облаках, стоило прикрыть веки. Юпитер знал, что я лжец, что все мы лжецы. Ведь соседи говорили «нет» не ради Алины. Впустить меня равнялось признанию: мы пользуемся подарками Рая и знаем о подарках других, но если примем тебя, то примем свою ложь друг перед другом. А значит, не сможем больше наслаждаться тем, на что не имеем прав.
В одном доме мы почти приблизились к правде.
– Вам нечего здесь делать, Виктор. Поторопите шаттл. Или, – долгий, взгляд сквозь ряды домов, – идите туда. Мне кажется, там есть выход. Вы его найдете.
Мне не потребовалось разъяснений. Уйти туда значило – за защитный купол, куда манила Кэт по ночам. До суетливых роботов-гигантов, распечатывающих здания на недоформированном участке. Или дальше, ко льдам, сковывающим океаны, которые еще принадлежат Каллисто. В Вальхаллу из Асгарда.
Но я не воин! Я инженер. Я, если задирать подбородок повыше, творец. Ни первых, ни вторых не ждут в Вальхалле. Если уходить, то во тьму. И вместе с Кэт. Потому что один я не решусь. Один я дойду разве только до окна столовой, подглядывать за самим собой, седым и потным, и Алиной, гибкой, громкой, гордой даже на столе.
Собственно, в этом и таилась причина ночного бдения. Меня бросила Алина. Бросила Земля. Бросила Кэт.
Кэт приносила безделушки. Где она их прятала, разве что в густых волосах? Работницы Зоны Отдыха редко носили что-то кроме газовой пелерины, и Кэт на Каллисто не окутывала даже эта преграда. Её не смущала нагота, и я верил, что так должно быть. Она показывала, куда мне лечь, как смотреть на неё, как говорить о безделицах: о бумажной книге деда – на семидесятой странице я ногтем отметил фрагмент.
«Мы… мы обычны, мы трава Вселенной, и гордимся этой нашей обыкновенностью, которая так всеобща, и думаем, что в ней все можно уместить. Это была такая схема, с которой отправлялись смело и радостно вдаль, в иные миры! Но что же это такое, иные миры? Мы их покорим или они нас – ни о чем другом и не думали…»1
Из этой же книги я взял те самые слова, что разместил на фасаде нашего комплекса. «Мы не хотим завоевать космос, мы лишь хотим раздвинуть границы Земли до самых его пределов». Я лишь слегка перефразировал.
О сувенире с Венеры, мать привезла его в год, когда я поступил в университет. Небольшой квадратик вмещал в себя пляж, шумело море, летели в лицо брызги, катались на досках люди. Я мог толкнуть волны пальцем и палец оставался мокрым. Я тогда ни разу не был на море. А потом наелся им вдоволь и закинул мамин сувенир в гуманитарную посылку для колоний на Церере.
О дипломе специалиста по терраформированию и урбанистике. О первых днях в «Заслоне», когда мне подарили поддерживающую красную кружку с эмблемой – наше заслоновское солнце-шестеренка и его три луча, связанные с бесценными для молодого меня качествами сотрудников «Заслона» целеустремленностью, ответственностью и самосовершенствованием. О своей влюбленности в коллегу из медицинского блока, она занималась разработкой умных швов и еще сложно осознаваемым проектом замедления внутриклеточных проектов. Я не говорил о ней родителям, никогда не упоминал в разговорах с Алиной, и лишь один раз упомянул для Кэт. Чтобы она смогла в деталях воспроизвести светло-каштановые волосы, безжалостно затянутые в узел на затылке, ямочку на правой щеке и родинку на шее, острые лопатки, сложенными крыльями выпирающие из-под белого халата и скрещенные ноги, и быстрый жест рукой – «иди-иди, Витя, мешаешь». А я все не уходил. С ней не приходилось убеждать себя «я люблю», я обожал её также легко и естественно, как дышал, а дышал рядом с ней учащенно и горячо. Я плохо понимал, что она говорила о возможностях применения своего проекта не только в борьбе с онкологическими заболеваниями, но и с победой над смертью как таковой. Я приносил ей кофе и просто слушал её голос.
Кэт тоже многое приносила. Но уносила куда больше. Я терял воспоминания. Дед исчез по частям. Растворились пятна на руках, затих требовательный голос, смягчились плечи, которыми дед так пренебрежительно дергал, когда мать заикалась о продлении жизненного срока. Он остался во мне насечкой от ногтя на пыльной странице, где от фрагмента сохранилось предложение: «Мы покорим их или они нас». Исчезла и та девушка, забрав с собой теплый, медовый оттенок волос, сложенные под халатом крылья и пылкие речи о победе кого-то над чем-то.
Кэт отняла и мою волю. Я полз за ней по дому, пока она была со мной. Я бы прилюдно полз за ней по улицам, как делали некоторые соседи, думая, что их никто не видит. Их и не видел никто, потому что ложь отлично прикрывала глаза. Я бы дополз до пределов поселка. Если бы Кэт позвала еще раз.
Мы стояли на границе, и полусфера разделяла её мягкое тело пополам. Человека она разрезала бы, одна прижженная часть упала бы к моим ногам, другая на безразличную поверхность необработанной Каллисто. А Кэт стояла и улыбалась.
– Никто не будет нам мешать.
Я не пошел за ней. Потребовал от неё вернуться. «К ноге», – словно приказал я, целуя её плечо. В кровать. Делай то, что делала в Зоне: лишай меня разума, забирай из настоящего мира, где я ценю достижения и ничего кроме.
И естественно, она
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 11
