– Ну как знаешь…
***
Джеймс находился на своем рабочем месте и устало потирал глаза, когда к нему подошел Боб.
– Только не начинай про этот бар.
– Не-не, – молодой мужчина поспешил опровергнуть предположение лейтенанта. – Это Шону неймется тебя туда затащить, а не мне.
– Хорошо, – кивнул Джеймс. – Чего-то хотел?
– Ты просил, чтобы я сообщал обо всем, что связано с Тони Гловером, – ответил офицер.
– Я слушаю, – лицо Джеймса напряглось, а руки сжались в кулаки.
– Только что взяли одного из этих… Из его «мальчиков на побегушках». Мелкая сошка, конечно, но капитан хочет, чтобы я его допросил.
– Я сам займусь им, – Джеймс встал из-за стола. – Веди.
– Капитан запретил тебе допрашивать подозреваемых, уже забыл? У меня из-за этого могут быть неприятности, – нахмурился Боб. – К тому же он всего лишь мелкий распространитель и вряд ли посвящен в дела Гловера.
– Неважно. Я сам его допрошу.
– Джеймс…
– Обещаю. – Строго заявил лейтенант Гранд. – Я не создам тебе проблем.
– Ладно, – нехотя согласился молодой мужчина. – Только в этот раз не перегибай палку.
***
В комнату для допроса вошли двое: лейтенант Джеймс Гранд и молодой офицер Боб Леви.
За столом под тусклым белым светом, с туго затянутыми наручниками на запястьях, их дожидался заключенный. Он со скривленной физиономией посмотрел на полицейских, которые вежливо представились:
– Лейтенант Гранд, – холодно произнес Джеймс. – Офицер Леви, – он кивком указал на Боба.
Боб только собрался сесть напротив преступника и допросить, как выражение на лице Джеймса, посмотревшего на коллегу, отчетливо давало понять, что тому лучше вовсе выйти из помещения.
– Ох… – громко вздохнул офицер, выпрямившись из полуприседа. – Понял. Ты и один тут справишься. Только давай помягче, ладно?
Джеймс молча кивнул коллеге в знак согласия, после чего Боб поспешил удалиться из допросной.
– Ничего себе я важный хрен, раз меня допрашивает лейтенант, – ухмыльнулся заключенный. – Хотя я знаю, почему ты здесь. Слыхал, как папочка Гловер тебе жизнь испоганил.
– Мерфи Питерсон, – Джеймс швырнул на стол его дело. – Грабежи, разбои и шантаж в прошлом. В последнее время привлекался за хранение и распространение наркотиков, а также замечен в связи с криминальной семьей Гловеров. Какую грязную работенку выполняешь для него на этот раз? Рассказывай все, что знаешь: где он бывает, что планирует, с кем встречается. Все.
– Да пошел ты. Я твоей механической ручонки не боюсь, – прошипел Мерфи. – Себе бы такую поставил, да вот задницу чесать неудобно будет.
– Отвечай, – Джеймс медленно опустился на стул, стоявший напротив сидения допрашиваемого. Мужчин разделял только широкий стальной стол.
– Я же уже сказал – пошел ты, лейтенант!
На лице Джеймса не дрогнула ни одна мышца. За много лет работы в полиции он привык к грубым и загнанным в угол преступникам, которые провоцируют своими словами офицеров, зная, что тем нельзя калечить допрашиваемых. За подобное Джеймса неоднократно отчитывал капитан участка, после чего и вовсе запретил допускать лейтенанта к допросам. Боб это знал, но отказать мрачному коллеге не решился. Однако остался стоять за дверью, присматривая за Грандом на тот случай, если мужчина перегнет палку и в этот раз. Но Джеймс оказался не так прост. Он давно придумал, как незаметно причинять боль преступникам, чтобы те становились сговорчивее.
С невозмутимым лицом он медленно подвел к заключенному свою механическую руку, проскользив ею по поверхности стола и создав неприятный скрип.
– Что, за ручки подержаться хочешь? – ухмыльнулся Мерфи. – Влюбился?
– Хочу распалить в тебе страсть, – произнес Джеймс и лазером механической руки принялся нагревать наручники, застегнутые на запястьях преступника.
– Что ты делаешь?! – всполошился он. – Эй, отвали! Ты больной?
– Не нравится? – язвительно поинтересовался лейтенант. – А я-то надеялся, что у нас все взаимно.
– Мать твою, мне больно!
– Не верещи, они ведь еще даже не накалились.
– Горячо, ублюдок!
– А ты начинай рассказывать и я прекращу, – спокойно пояснил Джеймс. – Отделаешься легкими ожогами.
– Сними их с меня! Сними, нахер, наручники! – Джеймс никак не отреагировал, тогда заключенный прокричал еще громче: – Ладно! Я все расскажу! Давай, сними их! Снимай, блин!
Но Джеймс только отвел руку, наручники начали остывать сами по себе. Когда сталь перестала жечь кожу Мерфи, полицейский напомнил:
– Рассказывай.
– Козел… – прошипел допрашиваемый, глядя на свои покрасневшие запястья.
– Мне повторить?
– Что ты хочешь узнать?! – выкрикнул преступник, не желая больше испытывать боль. – Я знаю кое-что о Тони Гловере, о чем вы и не догадываетесь, но взамен я хочу свободу!
– Нет. – Отрезал Джеймс.
– Черт. Я могу хотя бы рассчитывать на смягченный приговор и защиту? Ну, типа, за сотрудничество.
– Да.
– Хм-м… Лады. Папашка Тони Гловер снова откроет нелегальный портал в прошлое, – выпалил Мерфи.
– Зачем? – нахмурился лейтенант.
– Мне, блин, откуда знать?!
Джеймс промолчал, ожидая следующих слов заключенного и тот продолжил:
– Правда, не в курсе! Но я знаю где…
– И? – спокойно переспросил полицейский, а Мерфи широко улыбнулся и прошептал:
– Тебе бы поторопиться. Если доложишь начальству, то ни за что туда не успеешь вовремя… А пойдешь один, то так тебе и надо, ублюдок.
– Назови место.
***
Узнав от Мерфи, что Тони Гловер открывает портал в прошлое здесь, в Чикаго, Джеймс, не раздумывая бросился за ним. Боб, слышавший весь разговор, попытался остановить своего коллегу, желая сначала оповестить капитана и подготовить операцию, но оказался припугнутым. Нехотя ему пришлось отпустить лейтенанта и в очередной раз пожалеть о том, что пошел у него на поводу, допустив к допросу.
Во всем мире существует около двадцати порталов, и лишь половина из них легальна. В штатах таких устройств целых три, два из которых принадлежат правительству, а еще один могущественной криминальной семье Тони Гловера, за что он и является преступником международного уровня. Поскольку порталы запрещены и используются только при крайней необходимости с предварительной подготовкой и просчетом возможных последствий в будущем. Однако владельцам нелегальных порталов, таким как Гловер, плевать на исход. Они используют нелегальные устройства в своих корыстных целях так, как им только заблагорассудится.
