Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Вали отсюда, дебил!
Я решил, что повышение от куска до цельного дебила — хороший знак. И свалил.
Дверь была не заперта и выходила прямо на улицу. Я выскочил в ночь — мрачную ночь Мира После, когда облака не гаснут до конца, но светятся слабо-слабо, тревожным багровым мерцанием.
На тротуаре валялась туша варга. Кое-где она выглядела потрёпанной, не то поеденная кем-то, не то с вырезанными кусочками. Не удивлюсь, если среди жителей этой Москвы найдутся любители пожарить себе на ужин свежей волчатины.
А ещё я заметил скрюченную кисть руки, вцепившуюся в шерсть варга. Похоже, когда неубиваемый юноша Михаил регенерировал, оторванная рука осталась тут как ненужная запчасть.
Куда идти?
В метро?
Я там бывал в самом первом форсайте. Ничего опасного и ничего интересного: тёмные туннели, подёрнутые ржавчиной рельсы, вода (некоторые туннели наверняка затоплены полностью), редкие лампочки... да, как и везде, иногда попадаются светящиеся. Я там даже крыс не видел.
Хотя это как раз странно.
Может быть, спуститься на станцию? Или пройтись по домам, в большинстве подъезды открыты. Выберу пустую квартиру, там и пережду ночь.
Я решил, что это оптимально. И быстро зашагал назад, к ближайшему дому. Холодно, чёрт, в помещении как-то получше было. Почему тут небо всегда затянуто облаками? Даже если бы случилась ядерная война, облака не висели бы вечно. И почему они светятся красным, даже ночью? Радиация такой силы всех бы тут давно убила.
Подъезд, у которого днём сидела девочка со свечой, казался пустым, но я дошёл до следующего. Интересно, кто она такая? Местная сумасшедшая? Малолетняя проститутка? Какая-нибудь религиозная фанатичка?
Ничего я про этот мир не знаю. И никто не знает, информации слишком мало, форсайты случайны и часто противоречат друг другу.
Я зашёл в подъезд, достал из внешнего кармана рюкзака фонарик, подсветил. На первом этаже все двери были выбиты, причём грубо и давно.
Меня, как ни странно, это вполне устраивало.
Кто станет проверять уже разграбленную квартиру?
Квартира попалась малогабаритная, но трёхкомнатная. Я прошёл в самую дальнюю и крохотную комнатку, это оказалась детская. На стенах плакаты — судя по полуголым красоткам и воинственным супергероям, тут жил подросток на самой грани детства и юности, когда ещё смотришь про Человека-паука, но заглядываешься больше на его подругу. На окне снаружи, что для первого этажа неудивительно, имелась решётка. Но какая-то хитрая, правильная: внутрь квартиры выходило нечто вроде засова, позволяющего одним рывком её сбросить. Сделано это явно было с целью пожарной безопасности, но мне давало запасной выход.
Вместо стёкол оконная рама была затянута плотной плёнкой, в нескольких местах прорвавшейся. Письменный стол занесло лёгким снежком, на улице он днём тает, но в квартирах попадается. Я постоял, поводил пальцем, рисуя рожицы. Наткнулся на заиндевелую ручку, на цветной ластик в виде ананаса. Взял, поднёс к лицу, понюхал.
Уловил слабый-слабый запах, так и не выветрившийся до конца.
Мне вдруг стало безумно грустно.
Я представил людей, которые тут жили. Мама-папа-сын. Обычная семья, окраина Москвы, непрестижный первый этаж. Но квартира уютная, наверное, у них всё было хорошо.
А потом что-то случилось.
Может быть, они не погибли? Уехали в какой-нибудь маленький город или село? Я знал, что во всех форсайтах, во всех уголках света мир изменился. Но, наверное, выжить в селе проще, чем в мёртвом мегаполисе. Тут, конечно, дофига магазинов и складов, а жителей осталось мало, но что-то не видно толп мародёров из окрестных селений.
Я решил верить в то, что обитатели квартиры уехали.
Дверь детской я подпёр тяжёлым комодом, на пол набросал постельное бельё и одежду из шкафов, соорудив пусть холодное, но мягкое гнездо. Лёг, переключил фонарик на рассеянный режим: маленькую светодиодную панель. Снял берцы и потёр левую щиколотку. Для разнообразия она не болела.
Уже после этого открыл рюкзак.
Ну да, в укрытии Михаила я времени зря не терял. Тушёнка, свечи, спички... плотно сжатые рулоны туалетной бумаги.
А ещё книжка. Нет, скорее пухлый ежедневник, качественный, с обложкой то ли кожаной, то ли «под кожу», с золотым обрезом на страницах. Я заинтересованно раскрыл его и прочитал на первой странице:
«То, что тут написано, очень важно! Меня зовут Михаил Нестеров. Мне шестнадцать лет. Если я жив, верните мне эти записи. Если я мёртв, то прочитайте».
Вряд ли обычный подросток начал бы свой дневник такими словами. Да я вообще не думаю, что мальчишка мог вести дневник, это уж скорее занятие для девочек.
Возможно, тут что-то очень важное. К примеру, дневник начат после апокалипсиса. Что мне это даёт?
То, что его следует ожидать в ближайшие год-два.
В общем, стоило прочитать. В нормальной ситуации я бы даже размышлять не стал.
Но парень меня спас, без всяких сомнений.
Как-то очень некрасиво получается.
Я достал из рюкзака бутылку «Мартеля», из-за которой едва не стал жертвой варга. Говорила мне мама, алкоголь — зло... Сорвал закатку из фольги, вынул пробку, понюхал.
О да!
Где-то в рюкзаке была и металлическая миска, и кружка, и даже стопка. Но я глотнул прямо из бутылки, ледяной коньяк прокатился по горлу горячей волной.
Хотя я недавно слопал банку фасоли (а может, и ещё что-то перед ней), но в голове сразу же зашумело.
Читать или нет?
Я прикрыл глаза.
И снова открыл.
В дверь настойчиво звонили.
Что?
Дёрнувшись, я вскочил с кровати. Посмотрел на часы.
Полвторого. Ночи или утра, это уж, как угодно.
Форсайт кончился, я был в Москве две тысячи двадцать шестого года.
Да что ж за невезение!
Меня ещё никогда не будили во время форсайта, я даже не знал, возможно ли это.
Не одеваясь, я прошёл к двери, заглянул в глазок.
И обнаружил на площадке двух крепких мужчин в плащах и серых костюмах, которые на них сидели как мундиры. Мужчины мрачно смотрели в дверь, словно обладали рентгеновским зрением.
— Открывайте, Никита Валерьевич, — очень официально сказал один из них. — Мы знаем, что вы уже не в форсайте.
Глава третья
Вначале я надел штаны. А только потом открыл.
И спросил:
— Вы знаете, сколько сейчас на часах?
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
