Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Вообще поговорка «Кому — война, кому — мать родна» имеет не только негативный смысл. Именно во время войны смелые, умные и инициативные бойцы получают шанс проявить себя. Я такой шанс смог не только разглядеть, но и успешно им воспользовался. И меньше чем за полгода из почти нищего приблудного стрелка с непонятным, темным прошлым, у которого кроме автомата и навыков за душой ничего не было, стал командиром одного из самых подготовленных отрядов Вольных Стрелков и, параллельно, дослужился до звания лейтенанта Службы Безопасности Югороссии. А затянувшееся противостояние двух стран закончилось именно тем, чем и должно было закончиться — военным конфликтом, начавшимся с провокаций и мелких диверсионных рейдов в приграничье, а закончившимся полномасштабным вторжением. И первый удар приняли на себя казачьи станицы Терского Фронта. Только благодаря мужеству, выучке, стойкости и железной воле парней, что почти двое суток бились и умирали бок о бок со мной, турецкие войска сначала увязли, а потом и вовсе были отброшены назад пришедшей на помощь югороссийской армией. На ставшем теперь глубоким тылом Терском Фронте начала понемногу налаживаться нормальная мирная жизнь. А в середине февраля в трактир «Псарня», штаб-квартиру червленненских наемников, неспешной, осторожной и немного неуверенной походкой недавно вставшего с кровати после долгой болезни человека вошел мой старый знакомый. Причем пришел он не просто в гости, а с серьезным деловым предложением.
Червленная гремела и грохотала молотками и топорами, на улицах пахло свежей стружкой, краской и разогретым битумом. Израненная, но несдавшаяся станица затягивала раны после устроенного чурками и Непримиримыми в начале января штурма. Будто по волшебству, ожила вдруг практически не используемая уже много лет железнодорожная ветка, ведущая из Моздока через Гудермес и Червленную на Ханкалу. Несколько дизельных мотовозов круглые сутки тягали в обоих направлениях длинные грузовые составы. На Терской Фронт везли пиломатериалы, кирпич, цемент, стекло, а в обратную сторону на тех же платформах вывозили остовы подбитой бронетехники, как югороссийской, так и турецкой, трофейные, принадлежавшие раньше туркам, танки, БТР, грузовики и внедорожники. Восстановление путей, а местами и железнодорожной насыпи явно влетело Югороссии в немалую копеечку, но иначе было просто нельзя. Дороги Терского Фронта, обычно практически пустые, сейчас были забиты до отказа: на юг сплошным потоком шли военные колонны. Там, за горными перевалами, продолжались ожесточенные бои.
Обеденный зал трактира «Псарня» явно совсем недавно подвергся едва ли не капитальному ремонту. Хорошо видны были свежие, более яркого цвета, кирпичные «заплаты» на месте проломов в стенах, от стойки бара, полок за ней и перил ведущей наверх лестницы одуряющее пахло мебельной морилкой и лаком, краска на полу не только не успела вытереться, но и легонечко липла еще к подошвам сапог и ботинок. А на стене за стойкой, на том самом месте, где раньше красовались старая выцветшая черная бандана и автомат «Вал» с оптикой, теперь висела слегка обгоревшая с одного края фотография в черной траурной рамке. На ней весело глядели в объектив молодой широкоплечий коротко остриженный мужик и совсем еще молодая, ослепительно красивая девушка — хозяин «Псарни» и посредник-координатор отряда Кузьма Четверть и его жена Зина. Эту фотографию Толя Курсант совершенно случайно отыскал через несколько дней после длившегося двое суток боя, когда все наемники, способные самостоятельно передвигаться и хоть что-то делать, совместными усилиями пытались навести хоть какой-то порядок в своем разрушенном доме.
За одним из столов, тоже новых, дерево столешниц еще даже не начало темнеть, нас было четверо. Мы втроем были одеты в выгоревшие и потертые «горки», четвертый, наш гость, в новенький, с иголочки, черный комбинезон югороссийской СБ с подполковничьими звездами на погонах-хлястиках.
— Значит, Олег, говоришь, есть для нас работенка по профилю? — спросил у подполковника Костя Убивец, наголо бритый крепкий мужик средних лет с ухоженной короткой бородой, сидевший между мною и Курсантом.
— Да, Костя. Хорошая и неплохо оплачиваемая работа. На длительный срок. Единственное «но» — далековато, на Северных Границах.
— Понятно! — кивнул бородач Костя. — А заказчик кто?
— Ну, скажем так — правительственный подряд.
— Вот оно как… — удивленно и задумчиво тянет наш явно озадаченный старший. — Что ж, нужно обдумать, у нас тут тоже кое-что наклевывается.
— Послушай, Убивец, хватит цену набивать. Я же тебе сказал, работа эта очень хорошо оплачивается. А баки мне забивать не нужно! Наклевывается у них! Не забывай, с кем разговариваешь, я хоть и всего неделю как из госпиталя, но все же контрразведкой в здешних краях командую. Нет у вас никаких контрактов, и даже не предвидится. По всему Терскому Фронту режим прифронтовой полосы со всеми вытекающими в виде армейских патрулей, временных КПП на дорогах и всего остального. Чуть не через каждые полсотни метров по часовому. Никому сейчас ваши услуги не требуются. А там, где работа есть, — там свои Вольные Стрелки имеются.
— Слушай, Исмагилов, ну это с твоей стороны просто невежливо, вот так вот об колено-то ломать, — явно обиделся Убивец. — Прояви уважение к ритуалу найма.
— Костя, пока ты тут со своими ритуалами резину тянешь, за Волгоградом люди погибают. Обычные, ни в чем не повинные люди.
С лица Убивца словно тряпкой стерли обиженное выражение.
— Давай подробнее.
— Ситуация следующая: на Северных Границах неспокойно, сами знаете. И если раньше все более-менее держали под контролем пограничники, то сейчас их в полном составе перебросили на фронт. Выгребли, считай, всех подчистую. Некоторые участки границы прикрыты отрядами местных, тамошних Вольных Стрелков, но их на всю протяженность границы не хватает. Вот и принято решение привлечь к этому делу крупные и наиболее подготовленные отряды наемников с юга республики. У тебя сейчас сколько бойцов?
— Сто четырнадцать, — с гордостью ответил Убивец.
Косте было чем гордиться. До вторжения турок наш отряд насчитывал всего два десятка бойцов. Правда, бойцов хорошо обученных и сработанных, что и позволило отряду избежать серьезных потерь во время боя за станицу. Нет, ранены или контужены были все поголовно, но убитыми потеряли только троих. А вот у остальных Вольных Стрелков Терского Фронта дела обстояли куда хуже. Где-то потеряли половину людей, где-то — чуть ли не две трети. Отряд из Горагорского вообще полег в полном составе. Терской Фронт никогда не был спокойным местом, и потери у наемников были и раньше. Но вот чтобы в течение пары суток, да в таких количествах… Бойцам разбитых отрядов нужна была какая-то точка опоры, флаг, под который можно было бы встать. И сохранившая и командира, и большую часть личного состава «Псарня» стала для них своего рода «точкой кристаллизации». Местом, где можно было собраться и почувствовать себя частью сильного коллектива, а не побитым и израненным одиночкой. Отряд увеличился почти в шесть раз буквально за пару недель. И вот уже почти весь февраль я, сменив на посту командира отряда Костю Убивца, который в свою очередь стал координатором, проводил боевое слаживание, превращая сотню бойцов в единое подразделение.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
