и в целом довольно мил. Какая же я, оказывается, колючка. Даже не ожидала от себя.
— В общем, — продолжает Пожарский, вставая из-за стола, — Мне стоит уйти и не тревожить тебя больше. Жаль, что свидания не будет. Я был слишком уверен в себе. В нас. Ещё раз: извини меня.
Сразу после этих слов «Кот в сапогах» срывается с места и стремительным шагом уносится к выходу из зала, протискиваясь сквозь веселящуюся толпу. Совсем недавно я и сама хотела скорей удрать, но почему сейчас так тошно? Чувствую себя так, словно натворила что-то нехорошее, сделала некрасивую пакость.
Глава 6. Трусишка
Лина
10 лет тому назад…
— Бросай на Лину невод! — слышится паникующий шёпот культурного организатора из-за шторы, отделяющей сцену и закулисье.
Я, восьмилетняя уставшая начинающая актриса, сверлю взглядом такого же восьмилетнего Мишу Князева, который забыл сценарий. Пухлый рыжеволосый одноклассник теребит в руках импровизированные сети и замахивается, готовясь бросить их на меня. Сжимаюсь, зажмурив глаза. Невод благополучно опадает мне на голову, растрепав все мои косы с блестящими пайетками в них, имитировавшие рыбью чешую.
— Отпусти ты, Миша, меня в море, — начинаю говорить свою реплику, но за шторкой отчаянный шёпот:
— Старче!
— Старче-Миша, — исправляюсь, — дорогой за себя дам откуп: откуплюсь чем только пожелаешь.
Зрительный зал взрывается хохотом.
— Отпускаю тебя, золотая рыбка, — Миша краснеет в щеках, но изо всех сил пытается вспомнить текст. — Твоего мне откупа не надо.
На этих словах мальчик подходит ко мне, и я снова зажмуриваю глаза — время снимать с моей головы верёвки, от которых хочется чесаться. Миша делает это неуклюже, я помогаю ему — теперь мы оба боремся с неводом под хихиканья наших и чужих родителей в зале. Наконец, я свободна. От моей взлохмаченной причёски встают антеннами наэлектризовавшиеся белокурые волосинки.
— Плавай в синем море, — продолжает Миша, — на свободе!
Размахиваю руками-плавниками (длинные перчатки с пришитым золотистым тюлем — важная часть моего костюма) и покидаю сцену.
Культурный организатор, Марина Генриховна, то краснеет, то бледнеет, глядя на выход на сцену старухи, Леночки Барановой. Наша «старуха» выглядит так, словно только что посетила бои без правил: волосы в стороны, костюм порван и висит лохмотьями. Если перевести взгляд на не менее растрёпанную Диану Васильеву, то становится ясно, что так оно и было. Они всегда дерутся.
Мои волосы немногим лучше, чем у этих двоих — на сегодняшней генеральной репетиции невод на меня кидали столько раз, что голова уже болит. Весь месяц с верёвками на голове, а раньше казалось, что это лучшая роль в сценке.
— Марина Генриховна, — зову учительницу.
— Не сейчас, Лина, — а у самой нос на сцене.
— Пусть рыбкой в следующий раз будет Миша — он же рыжий! Золотой!
— Хорошо- хорошо, Лина, — она по-прежнему не смотрит на меня.
— А кем тогда будешь ты? — вклинилась Диана.
— Просто Линой, которую никто больше не мучает со своими дурацкими желаниями. Голова от них болит, — осторожно, чтобы не повредить причёску, чешу голову подушечками пальцев.
Васильева смеётся.
— Рыбка! Рыбка! — слышу зов Миши.
«Старуха», Леночка Баранова забегает в закулисье, а мои руки-плавники снова в деле и несут меня на сцену.
— Чего тебе, Миша, надобно? — вопрошаю.
— «Старче!» — шипит Марина Генриховна из-за шторы.
— Старче-Миша, чего тебе надобно?
***
Субботнее утро не радовало. Экран телефона издевательски сообщает мне, что уже полдень. Давно я ещё так долго не проводила время в постели — даже в выходные. Всё потому что вернулась я уже во втором часу ночи. К счастью, Диана уже спала, и на меня не посыпались любопытные вопросы о прошедшей вечеринке, которую я покинула сразу после ухода Глеба. Чёртов «Кот в сапогах» встряхнул мои мысли так, что я ещё долго беспокойно вертелась в кровати в бессильной попытке найти ту удобную позу, что позволила бы мне погрузиться в глубокий сон.
Со стороны кухни я слышу некий погром. Возможно, Васильева снова предпринимает попытку испечь морковный пирог. Он совсем ей покоя не даёт, ведь это любимое блюдо, что готовит её мама. Есть такой пунктик для сильной и независимой женщины в понимании Дианы: научиться самой готовить так, чтобы это было похоже на материнскую стряпню. Так что в нашей квартире главный повар это Васильева, а я помощник, мешающийся у неё под ногами и лезущий под руку. В общем, чтобы сберечь руки и ноги подруги, я просто не суюсь больше в царство кастрюль и прочей кухонной утвари.
— Пахнет неплохо, — хвалю старания повара при входе в кухню. Она как раз накладывает себе в тарелку только что приготовленный омлет, от которого ещё пар валит столбом.
— Решила ограничиться тем, что у меня точно получится, — Васильева садится за стол с вилкой наготове. — Я не слышала когда ты пришла. Всё нормально? Выглядишь не очень.
— Вполне, — беру себе тарелку и накладываю свою порцию обеда, жадно вдыхая запах еды.
— Сегодня суббота. Справишься?
По субботам я делаю генеральную уборку по квартире. Кому кастрюля, а кому швабра — без дела никто не останется.
— Виноградный сок не смог лишить меня сил, — усаживаюсь за стол напротив Васильевой. В окно позади неё ярко светит солнце, из-за чего её пушистые волосы словно светятся, придавая всему облику ангельский вид.
— Что же тогда так повлияло на твои синяки под глазами и помятый вид?
В голосе Дианы слышится скепсис. Она просто не любит, когда люди ведут себя, как она говорит «не правильно».
— Мысль о том, что, кажется, я трусишка. Заяц, а не рыбка.
— Ой, ты бы ещё вспомнила как тебя в младенчестве бабушки, тёти и мамины подруги называли, сюсюкая с тобой! Почему трусишка? Это как-то связано с тем парнем?
— О, да.
Я коротко рассказываю ей события прошедшей ночи, надеясь услышать что-нибудь, что поможет мне пережить неловкость за себя и свои действия. Да и просто чтобы выговориться.
— Может, — говорит Диана, — ты и правда его обидела. Похоже, что действительно понравилась. А он тебе?
— Он красив.
— Эх, ты… — сочувствующий вздох. — Похоже, ты жалеешь. Почему струсила?
— Не знаю… Это было неожиданно. Всё это.
— Трусишка и есть.
— Я и говорю.
— Но с «Золотой рыбкой» забавно вышло, — добавляет с усмешкой Диана. — Помнишь, как я с Барановой дралась? Меня родители потом жёстко отругали, когда узнали про драки в тот вечер.
— Да уж. Тот школьный вечер мы никогда не забудем. Весь зал смеялся до слёз.
— У меня даже фото есть, хотя я и не выступала.
— У меня тоже есть.
— Только парня теперь нет, — беззлобно подмигивает. — Плохой