Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
сторонке, наблюдая, как непринужденно общаются гости, блистает красотой Лаодика, а гордые родители принимают поздравления. Дурно делалось, стоило только себя представить виновницей такого торжества. За целый день я один лишь раз испытала умиротворение – рассыпая на заре ячмень в храме, после чего жрец и взялся за нож.
Я по-прежнему жаждала приобщиться к тайнам материнских видений, хоть ту давнюю ночь и вспоминала с неприязнью. Вот чего мне хотелось, а не свадьбы, мужа или детей. И вдруг меня осенило. Раз Аполлон владеет даром пророчества, то ведь, неверное, может награждать им вернейших своих последователей. Служить Аполлону – призвание достойное. Чем не годная стезя для негодной дочери?
О своем решении я объявила Приаму и Гекубе на следующий же день. Они не возражали. Осиянный чудным, золотистым светом могучего солнечного бога, наш город блистал, ибо Аполлон возлюбил Трою, как мы возлюбили его. Но манила меня не его лучезарность, и не целительная сила, и даже не сладкоголосая лира его, не ради этого жгла я благовония у ног его статуи и резала глотки жертвенным животным, истекавшим кровью в его честь. Поклявшись стать жрицей Аполлона, жуткой привилегии провидца – знать будущее – вовсе не страшилась. Мне теперь иметь детей не полагалось, и значит, вверять младенца судьбе на пустынных холмах не пришлось бы, так какими видениями Аполлон мог меня испугать? Если он одарит меня способностью видеть, как мать – а то и больше нее, – я перестану наконец лепетать, понурив голову, мой голос зазвучит отчетливо и смело. Если смогу оглашать волю богов и видеть ткань самой судьбы, то получу и внимание, и уважение. Этого я и желала всем сердцем. Быть кем-то другим, а не собой, говорить чужими словами, а не собственными.
Я была покорной, была усердной. Знала, что каждый день Аполлон видит меня, свою верную служительницу, в храме, и надеялась получить от него награду за благочестие.
День, когда все это случилось, начинался вполне обычно. О предстоящем я и не догадывалась. Перед рассветом гуляла по берегу, а потом пошла в храм, как всегда. Спела гимн у алтаря, украсила цветами шею статуи Аполлона, установленной посередине, – голова моя туманилась от запаха душистых масел, горевших в чашах, и от пряного аромата возлитого богу вина. Здесь, в безмолвном, покойном сумраке храма я находила убежище и отдых. И не было для меня места лучше во всей Трое.
Сквозь дымок просачивался свет, растворялся в нем, золотыми ручьями наводняя тени, проясняя воздух. Я почуяла что-то, но что и откуда? Приостановилась, занеся руку над пригоршней лепестков, так и не рассыпанных. Оглядевшись, почуяла движение: ветерок пронесся по пустому залу, дохнул мне в затылок.
Золотистый свет постепенно делался ярче, стягивался к центру храма, в ослепительное огненное сияние, затмевавшее все остальное. Панический страх разрастался в моей груди, я пятилась, заслоняя глаза рукой, нащупывая где-то сзади дверь.
А потом из сияния выступил он. Руки мои упали, беспомощно повисли по бокам. Он вытеснил все, его присутствие – живое, зримое – удушало, подавляло ошеломляющей мощью. Никак не мог он и впрямь сюда явиться, но явился. Аполлон, олимпиец во плоти, прекрасный и ужасающий одновременно.
Жгучее сияние угасло, остался только он, предстал передо мной. Воздух был свеж, как летний луг, ласков, как солнечный свет.
– Кассандра!
Голос его звенел нежным перебором сладкозвучных струн, журчал поэмой, совсем не то что человеческий.
Я воображала, что он явится мне во сне, с туманным и загадочным посланием, которое нужно еще истолковать. Но такого появления никак не ожидала. И утратила дар речи. Хотя к чему говорить? Аполлон глядел мне прямо в душу. Знал, чего я жажду – сто раз ведь молила об этом его статую.
Он подступал. Смотрел на меня в упор, пригвоздив к месту, а сам приближался, извиваясь по-змеиному. Я отпрянула, страшась, что он сожжет мою кожу одним прикосновением, обратит мои кости в пепел, лишь притронувшись кончиками пальцев. Он улыбнулся. А потом, стиснув мое лицо в ладонях, приложил свои бессмертные уста к моим.
На меня обрушилась мешанина образов, гул невнятных шумов – ничего не разобрать, слишком быстро, слишком громко. Не устояла бы на ногах, да он держал меня, а потом отпустил, разжав руки, и я, пошатнувшись, налетела спиной на стену.
– Вот тебе мой дар. Владей.
Я приникла к твердому камню, превозмогая дурноту от головокружительной гонки, захватившей разум. Сменялись искаженные, неузнаваемые лица, они кривлялись, молили, просили ответов, желали знать. А над ними в ярких вспышках промелькивало разное: щурилось от солнца дитя, плескались в лунных водах весла, языки пламени взметывались в небо. Казалось, череп расколется того и гляди, осыплется дождем обломков. Он вдохнул в меня способность, несовместную, конечно, с жизнью. Наградил даром пророчества, о котором мать остерегала ведь просить.
А потом его лицо опять придвинулось к моему, и я хотела закричать, но не могла издать ни звука. Он гладил мои обнаженные руки, тянулся к лентам, связывавшим мои волосы, к бронзовой застежке на плече, скреплявшей мои одежды – священные одежды девственной жрицы Аполлона. Дар его был не безвозмездным. Я поняла теперь, какова цена.
И смутилась, оцепенела, перепугалась до смерти. Одно лишь осознавала ясно. Став жрицей его храма, я должна была, отрекшись от самой себя, остаться нетронутой, девственной. И понимала, что случится, если нарушу обет целомудрия, пусть даже с самим Аполлоном. Меня изгонят из храма, а только это место в целом городе и было мне домом.
Я отчаянно замотала головой, ища спасения.
– Не надо! – прохрипела. – Прошу, не надо!
Царственные брови его сдвинулись, золотые глаза потемнели, а пальцы железными браслетами стиснули мои запястья. Лицо бога оказалось так близко, что я почувствовала невероятную нежность его безупречной кожи, сладость его дыхания. Думала, он применит силу, но только целовать меня Аполлон не стал.
Плевок его, зашипев, обрызгал мне горло. Слюна его обожгла уста, ободрала язык, стекая ручейками, извивисто корчившимися во рту и после того, как он рукой сомкнул мне губы. Его пылающий взгляд прожигал, могучая божественная воля была непреклонна.
Я глотнула. Будто бы жидкого пламени. А потом он исчез, так же внезапно, как появился.
Я осела на пол – не держали ноги, беспомощные, как те водоросли, колыхавшиеся в пене, что видела, гуляя по берегу, только сегодня утром, а кажется, в другой жизни. Он и в самом деле ушел, пространство храма опустело. Но отчего не причинил мне вреда, я не понимала.
До тех самых пор, пока не пришли другие жрицы. Я рассказала
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
