работаешь прислугой, ничего себе не можешь позволить, едва сводишь концы с концами. Я тебе помогу, заплачу за содержание и лечение твоей матери на год вперед. На два года вперед! – разошлась Ника. – Это большие деньги, Вера. У тебя будет целый год передышки. Целый год, Вера, и всего лишь одно свидание…
Ника продолжала, как змей, когда-то соблазнивший Еву, вливать в уши растерявшейся Вере яд, сладкий, как мед, расписывая девушке все прелести, которые откроются перед ней, если она согласится помочь Нике.
– Хорошо, – наконец-то кивнула Вера. – Хорошо.
– Ну слава богу, – обрадовалась Ника. – А я уж испугалась, что будешь ломаться до второго пришествия.
– Я только не понимаю, что именно вы от меня хотите.
– Я тебе все-все объясню, – довольно потирая руки, промурлыкала Ника.
– Только если ваши родители узнают…
– Не узнают, – резко отрезала Ника.
Она была уверена, что деньгами можно соблазнить даже самую безгрешную душу. Когда Вера отказалась притвориться Никой, она решила, что нужно найти аргументы, которые девушку бы убедили. Ведь Вера, стоило ей в тот день появиться в спальне, тут же показалась Нике идеальной кандидатурой: очень скромная, какая-то блеклая, будто из нее высосали все краски жизни, неуверенная в себе. Именно Вера ей и была нужна. Нике нужно было лишь найти подход к девушке. Она поговорила с другим персоналом, работавшим у Покровских, и уже через пару дней выяснила, что Вера служила у ее родителей больше трех лет, что все свои деньги она отдавала на лечение матери, что, так сказать, света белого не видела: ни тебе развлечений, ни красивой одежды, ни даже учебы. Если умело нажать на самое больное место, то человек может стать очень податливым. Вот и с Верой получилось так же: возможность чуть-чуть расслабиться, выдохнуть, получить лишние деньги соблазнила ее.
– Я ее уломала, – радостно сообщила Ника в трубку Але. – На завтра я отпросила эту Веру, сказала, что она мне нужна, чтобы привести в порядок мою квартиру в городе. Так что приезжай, поможешь мне собрать эту мымру.
– Она вроде не мымра. Симпатичная девчонка, – хмыкнула Аля.
– Ну ты знаешь, что я имею в виду: совершенно не ухожена, даже маникюра нет, – закатила Ника глаза.
– Ну а может, твоему жениху как раз такие нравятся, – захохотала Аля.
– Поэтому ты мне и нужна в пятницу. Надо нарядить Веру так, чтобы от ужаса женишок сбежал. Окончательно сбежал и навсегда.
– О, я, кажется, знаю, как мы нарядим девчонку. Прихвачу пару платьев.
– Отлично, до пятницы, – довольная Ника повесила трубку.
Глава 6
– Нет, – с кислой миной сказа Ника. – Нет, нет и еще раз нет. Вдруг этому хмырю нравятся вот такие девственницы-заучки?
Они расположились в квартире Ники и примеряли на Веру наряды, которых Аля привезла целую охапку. Аля и Ника уселись в кресла, а Вера стояла перед ними в очередном платье. Оно было ниже колена, в серо-белую клетку, с белым же воротничком, напоминавшим те, что в советские времена пришивали на школьную форму. Платье было не просто скромным: оно было никаким. К тому же ужасно не шло Вере. Низенького росточка девушку наряд прямого кроя, без талии и такой длины делал похожей на приземистую кубышку. Вера чувствовала себя в этом платье как синий чулок, будто ей не двадцать один, а пятьдесят один. Не хватало только пучка и очков в роговой оправе. Уж лучше отправиться на свидание в ее рабочей униформе, чем в таком. Та тоже скрывала красивую фигуру, но к ней Вера хотя бы привыкла. Девушка содрогнулась, представив, что ей придется заявиться в приличный ресторан в таком виде. Но разве Ника с Алей ее послушают? Она для них сейчас играла роль манекена, на котором они практиковали свои отвратные дизайнерские способности.
– А что? Завяжем ей пучок, очечки пострашнее подберем, – смеясь, говорила Аля, словно прочитав мысли Веры.
– Нет. Я тут подумала, – вскочила Ника с места и начала расхаживать по просторной гостиной взад-вперед, – если этот товарищ согласился на сватовство, каким задротом он может быть, а? Ну разве нормальный, к тому же богатый мужик пойдет на то, чтобы родители ему выбирали невесту?
– Думаешь, он увидит нашу скромницу и поймет, что всю жизнь мечтал именно о такой?
– Вот именно. И как я потом буду объяснять, что Вера вовсе не Вера, а простая домработница? Что, если ему втемяшится в голову ее на второе свидание позвать?
– Н-да, ты права, – мотнула платиновой гривой Аля. – Тогда я даже не знаю, что придумать. Делать из нее вызывающе сексуальную красотку тоже не стоит. Вдруг наш задрот воспылает к ней страстью.
– Нам нужно что-то такое, что не понравилось бы маменькиному сынку… Что вообще бы никому, кто дружит с головой, не понравилось…
Чем больше подруги обсуждали предстоящий вечер, тем больше Вера его страшилась. Ей хотелось содрать с себя эти тряпки и сбежать. И зачем только она подписалась на такую авантюру? Аля с Никой будто не замечали ее присутствия, обсуждая все новые и новые варианты. Вера для них была никем, пустым местом, неким инструментом, который был приобретен, чтобы выполнить предназначенную ему функцию, а потом исчезнуть. Но делать нечего – Вера уже дала свое согласие. Утешало то, что Ника обещала заплатить внушительную сумму.
Они перешли в спальню. Вера осталась в сторонке, а Ника с Алей перебирали шмотки, разбросанные повсюду. Казалось, Аля приволокла целую костюмерную какого-то театра, где ставили эпатажные спектакли – уж больно странными были некоторые наряды. Чего стоило одно только ярко-салатовое платье с красным лебяжьим пухом по подолу, которое Вера примерила одним из первых. Слава богу, на нем выбор Али и Ники не остановился.
Девушки оживленно спорили, смеялись, обсуждали варианты, абсолютно не обращая внимания на Веру, лицо которой становилось все бледнее и бледнее.
– Так, я, кажется, придумала, – радостно хлопнув в ладоши, провозгласила Аля.
Из сваленной на кровати кучи одежды она вытянула нечто черное и протянула это Вере.
– Давай-ка, примерь.
Аля с Никой вернулись в гостиную, а Вера с обреченным видом снова начала переодеваться. Через несколько минут она предстала перед подругами в черном коротком платье бесформенного кроя, поверх которого была надета черная кожаная куртка. Шею украшало массивное колье, представлявшее собой переплетение цепочек, тканевых и кожаных ремешочков, бусин и камней. Колье было столь массивное, что закрывало всю шею от самого подбородка и спускалось широким полукругом ниже впадинки между ключицами. У платья был довольно низкий вырез, обнажавший полукружья грудей. Эта светлая полоска кожи, остававшаяся открытой между платьем и колье, бросалась
