— Я никогда в жизни не говорил о чем-либо более серьезно.
— Но почему?
Фредерик поджал губы.
— Мне нравится, что колесо Фортуны сделало полный круг и повернулось в мою сторону.
— Это месть, да, Фред? — недоверчиво прошептала Марианна.
— О, месть — это слишком громко сказано.
— Тогда почему компания отца?
— Она мне интересна, — протянул Фредерик. В его голосе Марианна уловила нотки стальной безжалостности, которую подчеркивали твердые линии смуглого лица.
— А то обстоятельство, что этой компанией владел мой отец, ничего не значит?
— Есть немного. — Он легко пожал плечами, ни на секунду, однако, не отрывая пристального взгляда от ее глаз. — Кроме того, я начал уставать от городской жизни. Чикаго потерял свою прежнюю привлекательность. И я решил, что было бы неплохо на какое-то время поселиться здесь, где прошла юность.
— Я могу сама выбрать покупателя, — холодно заявила Марианна.
Фредерик рассмеялся.
— Неужели?
— Мистер Добсон сказал, что есть несколько предложений.
— Никаких предложений, Марианна!
— Но…
— Я — единственный покупатель. Без меня компания скоро развалится. Интересно, почему этого не произошло раньше? Если фирма разорится, она будет продана по кусочкам, и ты увидишь, как детище твоего отца идет ко дну. Ты этого хочешь?
Марианна посмотрела на него с отвращением. Он явно наслаждался этой сценой. Наслаждался ее смятением, ее беспомощностью, вынужденным унижением. Как она могла любить этого мужчину? Он же садист!
После всех этих лет и событий Марианна могла объяснить, почему она вышла замуж за Стива. Но если Фредерик стремится отомстить, ее признание только даст ему в руки лишние козыри. Этого нельзя допустить. Отец умер. Ему уже ничем не причинить боли. Но ее мать жива, тяжело больна, ранима и уязвима в данный момент, когда судьба нанесла роковой удар.
Кроме того, и Марианна не могла не признать этого, Фред Галли, которого она знала, мужчина, который много лет назад был любим ею и заставлял ее чувствовать себя счастливой, ушел. Исчез. Испарился. Перед ней был совсем другой человек. Кто-то, кого она не знала, не помнила, не понимала.
— Какую выгоду ты получишь из всего этого, Фредерик? — медленно спросила она.
— Огромное удовлетворение, — ответил он, скривив губы.
Марианна сжала кулаки.
— За мой счет, надо полагать?
— Ты удивительно догадлива, — саркастически улыбнулся ее мучитель.
— Зачем эта война, когда мы можем…
— Стать любовниками? — Фредерик дерзко оглядел ее с ног до головы. — Заманчивая идея, — вкрадчиво промурлыкал он. — Ты все еще красивая женщина. Даже очень. Время нарисовало характер на нежном личике. Но нет, я думаю, что смогу устоять против тебя. — Он снова улыбнулся холодной, мерзкой улыбкой. Марианну так и подмывало его ударить. — Мне не нравится, что ты предлагаешь мне дружбу только потому, что теперь я достаточно богат, чтобы стать кем-то в твоих глазах.
— Ты невыносим.
От этих слов Фредерик разозлился.
— Твой брак со Стивеном Колларье едва ли можно назвать благородным жестом, Марианна. Или, возможно, это просто говорит мой крестьянский ум, упорствующий в видении мира в таких неприличных черно-белых тонах?
Марианна смотрела на него из-под ресниц. Крестьянский? Едва ли. Деревенщиной его мог называть только Стив всякий раз, когда имя Фредерика случайно возникало в разговоре.
Сидя здесь в дорогом, отлично сшитом на заказ костюме, итальянец выглядел именно таким, каким был на самом деле: богатым, опытным, безжалостным.
— Почему ты не остался в Америке? — вопрос не требовал ответа. Скорее это было вымученное выражение тайных мыслей.
— Я потерял интерес к огням большого города.
Марианна сомневалась в правдивости его слов. Он никогда не «потеряет интереса» к огням большого города. Фред просто решил, что здесь его ждет более значительный, более достойный приз.
Сначала он получит компанию ее отца, потому что она, вероятно, именно то, за что он привык бороться. Реальное право собственности, подозревала Марианна, было только легкой приправой к его победе.
— Как ты узнал о?..
— Об этом рассказывалось в финансовых новостях, — ответил Фредерик. — Марк Бентхилл, мой доверенный человек, переслал мне статью. Он подумал, что я найду такое совпадение забавным, а кроме того, приму к сведению информацию. Конечно, он многого не знает о моей личной жизни, но Бентхиллу было известно, где я жил в юности.
— Понимаю. А вообще кто-нибудь что-нибудь знает о твоей личной жизни, Фред? — горько спросила Марианна и получила в ответ лишь злобный взгляд. Только на мгновение, буквально на несколько секунд, она мельком уловила что-то живое под холодной, надменной, отпугивающей маской.
— Я не люблю людей, которые суют нос в то, что их не касается. — Он внезапно встал, повернулся к ней спиной и посмотрел в окно.
— Какую одинокую жизнь ты, должно быть, вел все эти годы, — пробормотала Марианна.
Фредерик резко повернулся и взглянул ей прямо в лицо. Яростное выражение стальных глаз сменилось насмешкой.
— Не думаю, что имеешь право судить, как живут другие, — выразительно отрезал он. — Брак из-за денег, к тому же окутанный какой-то непонятной тайной — да меня от всего этого тошнит! Ты когда-нибудь была счастлива, Марианна? Когда церемония закончилась и вы вдвоем остались в большом, роскошном, пустом доме?
Марианна, взволнованная, опустила глаза и ничего не ответила.
— Думаю, что нет.
К Фредерику вернулось самообладание. Он начал расхаживать по комнате, не отрывая от Марианны пристального взгляда. Она чувствовала себя кроликом, пойманным в силки. Его последняя реплика была правдой. Она не была счастлива. Но даже если так, то оправдываться перед кем-то за прошлое Марианна отнюдь не собиралась.
— Если ты хочешь, чтобы я подписала какие-нибудь бумаги, — решительно сказала она, — я их подпишу. Если нет, то я ухожу.
— Ты уйдешь только тогда, когда я закончу.
Марианна зло посмотрела в эти холодные безжалостные глаза.
— Я не работаю на тебя, Фред. Ты не мой босс! Я готова продать компанию отца только лишь потому, что это мне порекомендовал мистер Добсон, но за пределами деловых отношений я не хочу иметь с тобой ничего общего.
— А что? Это мысль! — усмехнулся ее собеседник, вставая за ней и опираясь руками на подлокотники ее кресла.
Тело Марианны застыло. Она хотела быть сейчас за тридевять земель, лишь бы подальше от его сексуальности, которая цепко держала ее в западне более четырех лет назад, а сейчас стала еще сильнее, еще притягательнее, чем прежде. Марианна ощущала слабость во всем теле от близости этих сильных рук, находящихся всего в нескольких дюймах от нее.
