обратном.
«Тебе ведь нужен пустой дом, разве нет?» – сощурившись подумала я. Но вслух произнесла иное:
– А что я буду с этого иметь?
– А тебе чего-то не хватает? – оторопела куро-лиса. – Так скажи Мору.
– Мне не хватает детского смеха, – жестко произнесла я. – Назвалась матерью? Соответствуй, Райсара. Иначе останешься здесь. С тенями.
Последнее я добавила по наитию и не прогадала – лисица широко распахнула глаза и задрожала:
– Я не могу ничего объяснить, не могу. Мне нужно здесь остаться, но я не хочу! Не хочу! Но я должна, но приказ Мора имеет больший приоритет!
В этот момент мне стало кристально ясно, что лисица не сама к нам пришла. Ее прислали. Сама же Райсара явно не хочет враждовать с магистром теней, но и признаться во всем тоже не может.
– Написать можешь?
– Клятву не дурак составлял, – криво усмехнулась лисица, – записать, рассказать мертвому, рассказать на другом языке, показать жестами – ничего нельзя.
– Значит, это был умный дурак, умный-умный составил бы клятву так, что ты б о ней и словом обмолвиться не смогла, – усмехнулась я. – Твой патрон все равно узнает, приказ короля четок и прост: с чадами и домочадцами. Ты должна говорить ему только правду?
– Д-да. – Лисица обреченно зажмурилась.
Она так и стояла на коленях, а я… Я напряженно размышляла. Именно в этот момент дверь распахнулась и в комнату заглянул Лиам.
– Мама! Госпожа Ноэль, что вы делаете?! – Лисенок бросился в объятия матери, а я поняла, что вот это мне еще не раз аукнется.
Глаза Лиама наполнились слезами, малыш начал всхлипывать и дрожать.
– Зачем вы так? Вы же добрая. Вы же…
Куро-лиса подняла руки и, обняв сына за плечи, проворковала:
– Происходящее сейчас не имеет отношения к семье Мор.
– Ты стоишь на коленях и плачешь. – Лиам утер слезы, бросил на меня полный злости взгляд и тоже бухнулся на колени. – Вы довольны, госпожа Антер?! Или…
– Встань немедленно, юный Лиам, – хлестко произнесла я. – Твою мать никто на колени не ставил, а тебе тем более не следует этого делать.
– Отчего же? Я приму все то же самое, с чем вынуждена мириться моя матушка, – выкрикнул лисенок. – Она в тысячу раз лучше и добрее вас! Она… Если бы она нас нашла, все было бы лучше! Вы захватили наш дом, отняли у меня брата!
Лисенок скатился в истерику, но я не могла его успокоить, а Райсара… Она старалась отодвинуться от него! Она старалась отодвинуться от собственного ребенка! От ребенка, потерявшегося в своих эмоциях.
– Теперь у тебя есть сестра, – я попыталась переключить Лиама, ведь он всегда так заботился о Кнопе.
– Она мне никто! Я не знаю ее, – заорал лисенок и, подняв глаза, смертельно побелел.
Я бросила аккуратный взгляд назад, через плечо, и мысленно прокляла Райсару до седьмого колена.
В дверях стояла белая до зелени Альбирея.
– Никто так никто. Как скажешь, молодой господин Мор.
Круто развернувшись, девочка покинула нас.
А я, включив мозги, захлопнула и запечатала магией дверь.
– Либо ты, Райсара, сейчас все объясняешь своему сыну, либо…
Я не договорила, позволив куро-лисе додумать угрозу самостоятельно.
– Если мама…
– Мне не интересны ваши слова, юный господин Мор, – оборвала я ребенка. – Вы только что отказались от родной сестры. Вы вмешались в разговор двух взрослых женщин, и в итоге все стало только хуже.
– Я просила леди Ноэль оставить меня здесь, – проговорила Райсара. – Не готова войти во дворец приживалкой.
– А я отказала госпоже в этом, – подхватила я ложь лисицы. – У тебя есть обязанности перед сыном, это его первый визит в королевский дворец. Ты не имеешь права отсиживаться в тепле и тишине.
Я понимала, что Райсара дословно передаст мои слова через зеркало. А значит, выразиться нужно было максимально четко и при этом не дать никаких временных рамок или уточнений.
– И тогда я опустилась на колени, – куро-лиса обхватила лицо сына ладонями, – я подумала, что леди Ноэль не сможет смотреть на это и даст свое согласие.
– И тут пришел я, – вздрогнул Лиам. – Но слезы…
– Это блеск, – Райсара потерла щеку, – хотела быть красивой.
На ее пальце осталась перламутровая пыльца.
– Госпожа Антер, – Лиам поднял на меня огромные глаза, – как же… Что же… Что же мне делать?
– Альбирея любит тебя, у нее мягкое сердце, – проговорила я. – Но извиниться тебе придется не раз и не два. Ты должен заслужить прощение сестры. Как иначе?
– А если… А если нет?
– Если нет, – я тяжело вздохнула, – если нет, то, когда ты станешь взрослым и сильным, она не придет к тебе за помощью. Она будет с миром в одиночестве и, быть может, победит.
– А если не победит? А Морис, он ведь ей поможет?
– Конечно, поможет, но что, если ему не хватит сил? Что, если ему будет нужен его брат-близнец?
– Наш возраст превратил нас…
Лиса кашлянула:
– Ты говоришь глупости, Лиам. Возраст не влияет ни на что. Вы еще дети, завтра твой лис может поделиться с тобой опытом, и ты станешь старше Мориса. До полного созревания магических каналов вы взрослеете рывками. И иногда, когда это требуется душе, возвращаетесь на пару лет в детство.
Такая куро-лиса мне даже немного нравилась. Но она все равно пыталась отойти от ребенка. Почему?!
– Иди к Аль и выслушай все, что она захочет тебе сказать. А мы договорим. Есть у меня один вопросец.
Я сняла с двери заклятье, дождалась, пока лисенок выйдет, и, вновь запечатав дверь, жестко спросила:
– Ты ненавидишь своего сына?
Лисица поднялась с колен и глухо спросила:
– Ты знаешь, как делаются контрактные дети?
Весь облик куро-лисы кричал о перенесенных страданиях. Немыслимых страданиях, но…
– Тебе перечислить все способы? Начиная от обыденного и заканчивая перенесением эмбрионов из тела в тело?
Лисица широко распахнула глаза.
– И так можно?!
– Иногда женщина способна зачать, но не способна выносить, – я пожала плечами, – это, правда, скорее аренда тела, чем полноценное создание ребенка, но... Это неважно, Райсара. Я задала другой вопрос: ты ненавидишь своего ребенка? Точнее, своих детей?
