отнесся к той, кому совсем недавно вгонял по самые гланды.
Уж не из-за сцены ревности ли? Не из-за меня?
— Ну, тогда до встречи? — девушка оставила легкий поцелуй на его щетинистой скуле. Не разглядев ответной реакции, поникла внешне. — Ты ведь напишешь?
— Ага, напишу. Обязательно напишу, — помахал угольком сигареты и сопроводил ее... взглядом. — Пока!
Молча переждав, пока девушка скроется из виду, Север махнул подбородком в ее сторону.
— Никого не напоминает?
Моргнула недоуменно.
— Ты о чем?
Татуированная рука подобно ядовитой гадюке взметнулась к моим распущенным волосам, что служили неким заслоном от него. Каким-никаким ограждением. Север пропустил локоны сквозь длинные пальцы, непроизвольно закатывая глаза, и с хрипотцой повторил:
— Эта блондиночка никого тебе не напомнила?
Сглотнула судорожно, покрывшись миллионами иголок. Пытаясь воссоздать образ девушки в памяти.
— Нет, а должна?
— Хороший вопрос, — некоторое время помалкивал, о чем-то задумавшись. Первоклассно удерживал в напряжении. — Даже и не знаю, объяснить тебе сейчас или дождаться, когда к тебе наконец придет озарение.
— О, избавь меня. Лучше оставь свои мысли при себе. Я пришла сюда не за этим. И не собиралась становиться свидетелем вашей с Виолеттой....
Прикусила язык почти до крови, едва не назвав вещи своими именами, за что была обсмеяна.
Подавившись беззвучным хохотом, Север попятился к живой изгороди, откинулся на нее спиной. Он уставши сомкнул веки, а, когда распахнул свои глаза, меня пробрало до костей. Так дико он посмотрел на меня. С нескрываемым бешенством. Словно я являлась первопричиной всех его страданий.
— Как давно ты сталкеришь за мной? — застал врасплох, выбивая почву из-под ног.
— Чт...?
— Когда я стал интересен тебе настолько, что ты начала шпионить за мной? После выпускного или еще до него?
— Уймись уже, Довлатов! Ты мне неинтересен!
Сделав последнюю затяжку, он перебросил окурок через ворота.
— Напомни, что означает "Nord" на норвежском?
Сердечко в груди болезненно екнуло и камнем рухнуло вниз. Резко бросило в удушливый жар, в глазах поплыло, а в ушах клокотал бешеный пульс.
— С-с-север. Это слово переводится, как "север". Ты ведь знаешь, — промямлила.
Тот, кого я назвала "Nord" (он же Север Довлатов) оттолкнулся от живой изгороди и медленно напирал на меня, удерживая испытующим взглядом. Связывающим по рукам и ногам невидимыми стальными прутьями. Перекручивающим мои истрепанные нервы.
Он ведь не догадывается о наличии тетради? Нет! Она хранится в надежном месте. Спрятана от всех! Это простое совпадение.
Выдохни и успокойся. Он ничего не знает. И никогда не узнает. Только, если я сама не признаюсь ему в своей слабости. Но не бывать этому!
— Знаю, ты права, вот только...
— Только... что?
— Я также знаю и о другом. Знаю то, о чем ты даже не догадываешься, то, что ты боишься сама себе признавать, — загадочно хмыкнул.
Поддавшись панике, я нервно прикусила нижнюю губу. Практически до крови. А Север опалил ее немигающим потемневшим взглядом, дернул кадыком. Моргнув, он встрепенулся, будто скинул с себя сети наваждения.
— Кстати, у меня есть кое-что твое. Вернуть?
Напрягла память, но тщетно. Бессмысленное занятие. Рядом с источником моего беспокойства в лице Севера это было не так-то просто.
Я совершенно не в том состоянии, чтобы выстраивать логические цепочки и заниматься расшифровкой посылов Довлатова.
— Что ты хочешь вернуть? — скрипнула не своим голосом.
Я напряглась подобно натянутой пружине, стило ему сократить между нами расстояние до минимума. Перевела взгляд за него, чувствуя себя предельно уязвимой.
Двумя пальцами Довлатов обхватил мой подбородок, опалив нежную кожу, и буквально вынудил посмотреть на него.
— Лина, вернуть или нет? Ответь. Это ведь несложно.
Понятия не имела, о чем велась речь. Но он так воспалил мой интерес, что я готова была ответить согласием на все. Вне зависимости от того, что он в итоге предложит.
— Что это? Не отвечу, пока...
— Не скажу, — прервал меня, с хладнокровием выдохнув у самых губ. — Не скажу, пока не ответишь.
Коленки задрожали и зуб на зуб уже не попадал. Без сомнений Север ощущал под своими пальцами вибрацию моего тела, равно как я чувствовала исходящий от него жар.
— Эм-м, — только и удалось выдавить.
В следующий миг Север нагло переместил свои пальцы к моим губам и припечатал их.
— Ш-ш-ш... Кажется, твоя мать приехала, — прошептал настороженно, закручивая разум в бурлящей воронке.
Как быстро он бросается от темы к теме! Не угонишься!
Стоп! Так он о моей маме говорил?
Опомнившись, скинула с себя его лапищу и заторможенно подошла к воротам, у которых уже стоял Север, высматривая мрачную улицу.
— Да, это точно она, — подтвердил совершенно спокойно.
Меня же неумолимо одолевала паника.
— Мама? — схватилась за волосы и простонала. — Вот, блин... Нельзя, чтобы она увидела меня тут! С тобой!
— Почему? — вопросительно изогнул бровь.
— Не хочу, чтобы ее обуяли скверные мысли на мой счет.
— И чем я так плох, не пойму?
— Издеваешься, Довлатов?
Отвесила ему крепкую затрещину и, ощущая на своей щеке его горячее дыхание, воззрилась на белую машину. Огромную. Красивую. Отполированную до слепящего блеска. Из нее только вышла моя мама...
Тем временем придирчиво-острый взгляд буквально забирался под мою кожу и царапал изнутри.
— Ответь! Чем я так тебя не устраиваю?
— Да всем! — развела руками. — От начала и до самого конца! Ты невыносим от корней волос до кончиков пальцев!
— А вот это уже обидно, — демонстративно отвернулся от меня.
— На правду не обижаются. Говорю как есть. Моя мама на дух не переносит таких как ты. А вкусы и предпочтения у нас с ней одинаковые!
Лишь спустя долгую минуту Север напомнил о себе в дерзкой и приторно-самонадеянной манере:
— А че это ты разоралась? Давно по жопе не получала?
— Никогда не получала!
— А то я могу и всыпать тебе по первое число!
— Меня, знаешь ли, воспитывали без методов насилия!
— А надо было! Разбаловали тебя совсем!
— Кто бы говорил!
Север категорично покачал головой, награждая меня остервенелым взглядом. Он словно готовился к расправе. Собирался наброситься на меня и придушить голыми руками.
И ему бы заткнуться уже, чтобы ненароком не привлечь к нам внимание мамы, но нет же. Он все никак не мог смириться с моими словами. Словно за живое задели его,
