– Он кивнул, и было понятно, что с отца этого достаточно. Некоторое время они беседовали на отвлеченные темы. В основном, конечно, говорили отец с сыном, Маша просто сидела рядом с мужем, рассматривая окружающую обстановку и машинально прислушиваясь к разговору.
Наконец, в комнату вошла мать и позвала всех за стол.
– Пойдем. – Димка посмотрел в красивые глаза Кати. – Все нормально? – Он подмигнул, пытаясь разрядить обстановку.
– Всё хорошо. – Катя мягко улыбнулась, вызвав в мужчине новый прилив нежности. Он едва не набросился на неё с поцелуями. Желание обнять и поцеловать жену, ранее сдерживаемое внешне спокойным Дмитрием, контролировалось теперь с большим трудом.
Он должен быть рассудительнее. Подумаешь, приготовила пару раз, убралась так, что квартира теперь напоминает музей, красится скромней и одевается консервативней. Интересно, какая муха её укусила и насколько её хватит? А может это какой-то хитроумный план? Конечно! Дмитрий едва не хлопнул себя по лбу. И как он раньше не догадался! Таким образом, она просто старается усыпить его бдительность. Но он не позволит больше манипулировать собой и будет внимательно следить за каждым ее шагом.
Димка нахмурил брови. Нельзя поддаваться её обаянию. Один раз он уже сделал подобную ошибку и больше этого не допустит.
За обедом Тамара Александровна устроила им настоящий допрос. Димку она замучила расспросами о работе, на которые тот отвечал с видимой неохотой, а когда настала очередь Кати, то женщина, как ив прошлый раз, поджала губы и заявила.
– А у тебя я даже не знаю, что и спрашивать. Интересоваться домашними делами, думаю, бесполезно, а подробности твоих походов по ночным клубам нас с Александром, – она с нескрываемой гордостью посмотрела на мужа, – не интересуют.
Маша ещё больше растерялась. Такая враждебность со стороны родителей понятна. Катя была заядлой тусовщицей и, вероятно, попортила Рожковским немало нервов. Иначе, с чего бы им так злиться на нее?
– Томочка, – укорительно покачал головой Александр, – ну, зачем ты так. Меня вот сын заверил, что у них с Катей всё хорошо.
– Знаем мы их хорошо, – нахмурилась женщина, – сколько это можно терпеть, Дима? – Она с укором посмотрела на сына. – Ты же мне обещал.
– Так, так поподробней об этом. – Александр переводил взгляд с жены на сына. – О чём это вы сговорились за моей спиной?
И тут Тамару Александровну словно прорвало. Она говорила и говорила. Обо всём. Вспоминала случаи, когда Катя оставляла их сына дома в одиночестве, а сама убегала с подругами на дискотеки, когда невестка открыто издевалась над мужем, когда грубила им с отцом.
Со слов Тамары Александровны, их невестка была эгоистичной, наглой, беспринципной особой, не достойной не только быть женой их любимого Димочки, но и находиться в их обществе.
– И мы пришли к решению, – заключила Тамара Александровна, многозначительно взглянув на Димку, – что вам, – женщина перевела взгляд на Катю и обратно на сына, – в настоящий момент, лучше всего развестись. Спокойно. Без шума и крика. Да, да, и не спорьте. Это самый разумный выход из сложившейся ситуации.
Маша не знала, что и возразить. С одной стороны, женщина права. Она заботится и переживает за своего сына. А с другой, едва обретя такого замечательного мужа, Маша боялась его потерять, и поэтому, на развод была не согласна.
Девушка посмотрела на Димку. Он сидел с каменным выражением лица, опустив глаза в тарелку, и молчал. Женщина заметила смущение невестки и полное безучастие сына и победно улыбнулась.
– Катя, ну ты сама признай, что просто не была готова к браку и что вы, откровенно говоря, поспешили.
Маша не знала, что там, в отношении Кати, но за себя могла поручиться, что в двадцать шесть с небольшим лет была полностью готова к семейной жизни, особенно с таким красивым мужчиной, как Дмитрий Рожковский.
И почему Катя настроила против себя всю его родню? Неужели, она действительно не любит своего мужа? Тогда зачем вышла за него?
Тамара Александровна вместе с мужем внимательно наблюдала за реакцией невестки, недоумевая, почему она не возражает и не грубит им. Почему девушка сидит с таким видом, словно у неё выбили почву из-под ног, и готова вот-вот расплакаться.
А Маша, между тем, перебирала в уме все возможные варианты ответов и, не выбрав подходящий, и окончательно запутавшись, пробормотала.
– Все мы совершаем ошибки.
Тамара Александровна победно улыбнулась.
– Конечно, – женщина кивнула, – мы же обычные люди. И я в свое время совершила ошибку. – Она посмотрела на опустившего глаза сына. – Дала свое согласие на вашу нелепую свадьбу. Рано вам было ещё жениться. Но Дима так настаивал. – Она покачала головой. – Зря мы с отцом тогда согласились.
– Я не о свадьбе. – Маша покачала головой. – Я о других ошибках. – Девушка посмотрела на обоих родителей. – О тех, что совершила и которые пытаюсь исправлять.
– Поздно уже исправлять. – Нахмурилась Тамара Александровна. – Понимаете, дети, мы уже по горло сыты вашим браком. Признайте, что вы просто не подходите друг другу, и разведитесь.
Александр Петрович был решительно не согласен со словами жены, а так как Дима молчал, отец решил взять дело в свои руки.
– Томочка, – он с укоризной покачал головой, – ну, что ты такое говоришь? Зачем решаешь всё за детей. Неужели ты думаешь, что им действительно лучше расстаться?
Женщина была абсолютно уверена, что так будет лучше для всех и в первую очередь для её единственного сына, на которого порой было жалко смотреть.
– Это ведь твоё решение, расстаться с Катей? – Тамара Александровна посмотрела на Диму.
В любой другой день он, не задумываясь, ответил согласием, но…. Вчера Катя порядком удивила его. Он даже не мог предположить, что жена так вкусно готовит. А как она убралась в квартире! Просто уму непостижимо.
А Катин взгляд утром, когда она поцеловала его. Румянец на щеках, смущение. Димка до сих пор ощущал трепет в душе при одной только мысли об их утренних объятиях.
Нет. Он просто не мог заставить выдавить из себя слова согласия.
– Ну, мам, не начинай, – протянул Димка, поморщившись, – мы к вам в гости пришли, а ты устроила «утро стрелецкой казни».
– Ну, что я говорил, – победно подмигнул Кате Александр Петрович. – Поняла. Пусть дети сами решают, что им делать, а нам лучше
