на ее боль и печаль, воздух был сладким, благоухающим вечнозелеными растениями и древесным дымом, а также запахом других оборотней.
Тем не менее, она действительно была благословлена. Ее смерть будет быстрой от руки Козантира, и… она будет не одна.
Она встретилась взглядом с Козантиром. Черным из-за присутствия Бога.
— Отправьте меня обратно к Матери, — прошептала она. — Я уже готова.
К ее удивлению, он отрицательно покачал головой. Серебристо-серый цвет пробивался в темноту его глаз.
— Боюсь, что нет. — Он взглянул на ужасающего медведя-оборотня, который натягивал джинсы. — Бенджамин, собери информацию. Я принесу аптечку из рюкзака.
Она попыталась сесть, когда медведь-оборотень приблизился. Самец — Бенджамин — был огромен. Больше шести с половиной футов. Его прямые каштановые волосы были подстрижены до ушей и короче, чем предпочитало большинство оборотней. Вьющиеся волосы на груди образовывали треугольник над его широкими грудными мышцами. Его угловатые черты лица были крупными, челюсть квадратной и сильной. Не красавец, но уж слишком неотразим.
— Меня зовут Бен. — В его глубоком голосе слышался Техасский протяжный акцент. — У тебя есть имя, девочка? Как тебя зовут?
— Эмма. Почему он не убил меня? — прошептала она. — Я нарушила закон.
— Красивое имя, дорогая. — Он опустился на одно колено рядом с ней. — Козантир не торопится в принятии решений.
Должна ли она… может ли она… бежать?
Она взглянула на джинсы Бена. Одежда станет помехой, если он снова превратится в медведя. Сначала ему придется снять джинсы, иначе он будет путаться в них до тех пор, пока не сможет их сорвать. Она была обнажена, так что вполне могла трансформироваться в медведя и попытаться сбежать. Не раздумывая, она слегка отодвинулась.
Смех Бена напоминал грохот падающих с обрыва камней.
— Ты не сможешь двигаться достаточно быстро, чтобы убежать, медвежонок. Ни от меня, ни от Калума. Он же кот.
Пантера? Холод исходил не только от покрытой инеем травы под ее телом. На трех ногах она не смогла бы убежать от пантеры. И гризли тоже. Значит, она умрет. Пожалуйста, пусть она хоть немного сохранит достоинство.
Но страх и боль подрывали ее решимость. Отвернув лицо, она сморгнула слезы.
С ворчанием Бен устроился рядом с ней, его тело было достаточно близко, чтобы передать тепло ее обнаженному телу. Одна большая рука легла на ее лодыжку ниже раны. Его брови сошлись вместе, когда он оценил степень повреждения.
— Это следы от укусов. Что же, во имя земель Охотников, случилось с твоей ногой?
— Действительно, у меня тот же вопрос. — В звучном голосе Козантира слышался едва заметный британский акцент, резко контрастирующий с медленным протяжным голосом медведя. Он нес два прямых куска дерева, каждый из которых был прикрыт разорванной футболкой.
Он положил по одному с каждой стороны ее сломанной ноги.
— И это ты называешь первой помощью? — запротестовал Бен, хотя и удерживал деревяшки на месте, пока Калум закреплял их новыми полосками ткани.
Вся ее нога словно погрузилась в огненную лаву. По мере того, как путы затягивались, агония росла. Сжав кулаки, она раз за разом пыталась не закричать. Наконец, боль отступила настолько, что она смогла слышать голос Козантира.
— Я не собираюсь предпринимать более никаких попыток, кроме как передать ее нашему целителю. Это, — он указал на ее ногу, — самый серьезный перелом, который я когда-либо видел. Все, что мы здесь делаем, может привести к ухудшению ситуации или возобновлению кровотечения.
— Но… — она была изгнана, и все даонаины должны были ее избегать.
Почему они вообще с ней разговаривают? Она прикоснулась к выступающим параллельным шрамам вдоль линии подбородка. Неужели они не видели этих отметин? Понимают же, что означают черные шрамы? Этот Козантир наверняка изгонял людей раньше.
Она изо всех сил попыталась сесть.
— Оставайся на месте, медвежонок. — Бен положил свою огромную руку ей на плечо, и тепло его ладони обожгло ее замерзшую кожу.
— Разве ты не собираешься убить меня? Я не понимаю.
Козантир поднялся с непроницаемым выражением лица.
— Ты нарушила закон, совершая набеги на лагеря людей. Однако я не слышал никаких слухов об оборотнях, только предположения об умных медведях или бродягах. — Он сделал долгую паузу. — Последствия будут, но смерть не будет одной из них.
Она не умрет? От прилива надежды у нее перехватило дыхание.
Козантир взглянул на Бена.
Квадратная челюсть оборотня-гризли напряглась.
— Приготовься, дорогая. Это будет очень больно. — Его руки скользнули под ее тело, и он поднял ее в воздух.
Боль стала невыносимой, и она закричала, прежде чем темнота унесла ее прочь.
Глава 5
Колд-Крик, территория Северных Каскадов.
Усевшись на складной стул подальше от целителя, Бен внимательно осмотрел свою неполноценную гостевую комнату. Он достаточно хорошо справился с предварительной отделкой. Двуспальная кровать размера кинг-сайз была вполне подходящей. Восточный ковер на деревянном полу был украшен ромбовидным узором того же серо-голубого цвета, что и стены. Кремовая отделка и лепнина были четкими и чистыми. Шторы были выдержаны в традиционном викторианском стиле в коричневых, кремовых и голубых тонах.
Однако он предоставил только самое необходимое. На его взгляд, комната выглядела суровой и неприветливой, не слишком подходящей для медового цвета женщины в постели. Может, попросить Энджи принести кое-какие вещи. Составляя мысленный список, Бен наблюдал, как целитель молча начал осматривать женщину.
Как раз вовремя.
Еще до прихода целителя появилась Энджи, хозяйка закусочной. Козантир попросил ее быстро вымыть Эмму в постели. Когда все было сделано, симпатичная медведица была бледной и дрожала, но поблагодарила Энджи с искренней признательностью.
— Хм-хм. — Лекарь издал недовольный звук, привлекая внимание Бена к кровати. — Ты, медведица, так же обезвожена, как Сахара в полдень.
Эмма моргнула.
Бен внимательно посмотрел на нее. Почему она казалась удивленной каждый раз, когда кто-то заговаривал с ней?
— Недоедание и недовес.
Бен довольствовался грубыми комментариями Донала. Непостижимые целители были занозой в хвосте. Обо всем, что Донал узнавал, он делился со своей пациенткой, а в случае Эммы, согласно приказу Козантира, также и с Беном.
Донал откинул простыню в сторону и провел пальцами по правой руке медведицы, к двум ее опухшим и красным пальцам.
— Два пальца расквашены.
Ее прелестные губки изогнулись вверх.
— А что, «расквашены» новая медицинская терминология?
Донал впервые улыбнулся. Свет от изящной кованой люстры освещал шрам в форме полумесяца на его правой скуле — знак Матери, обозначающий целителя. Хорошо, что Донал предпочитал джинсы, ботинки и фланелевые рубашки более консервативной одежде целителя.
— Зачем путать моих пациентов чепухой? Держу пари, что ты поняла диагноз, когда впервые попыталась пошевелить пальцами.
Ее губы печально скривились.
— Ох, так
