Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Снова ничего. Отбросив люк и отвлекая возможного противника, Коган швырнул на чердак коромысло, а потом и сам поднялся, выставив над полом только голову и руку с пистолетом. Быстро повернувшись из стороны в сторону, он убедился, что чердак пуст. Кроме хлама, который обычно копится у хозяев на чердаке, тут ничего не было. Ну, может быть, еще куча соломы и старое одеяло как временная лежка для скрывающегося человека.
Внизу уже топали шаги автоматчиков, раздавались команды старшины. Зотов покрикивал, что в доме свой и чтобы не вздумали стрелять. Оперативник подошел к двери и крикнул, что в доме пусто и что он выходит. Старшина и Зотов остановились возле мужчины, лежавшего под окном. Коган подошел и присел рядом с ним на корточки. Мужчина дышал тяжело, все пытался поднять голову и хватался за всех скрюченными пальцами. Он хотел что-то сказать, но связной речи не получалось.
– Ты кто? – спросил Коган, понимая, что человек во время падения повредил себе что-то. Скорее всего, у него перелом основания черепа. Раненый был обречен. – Ты Петро Бадула?
– Да, Бадула… – прошептал мужчина, хватая пальцами рукав Когана. – Я не стрелял, не оказывал сопротивления…
Найти этого человека Буторину удалось просто чудом. Утром Олесь Виноградов должен был уехать на поезде. Бывший партизан, трижды раненный, остался без семьи, без крыши над головой. Его пригласили старые знакомые – нужны руки, чтобы восстанавливать хозяйство.
Буторин по скрипучей деревянной лестнице взбежал на второй этаж старого покосившегося дома. Из потемневшего от копоти коридора четыре двери вели в комнаты. Найдя нужную, Буторин вежливо постучал, а потом толкнул дверь и вошел. Виноградов, стоя возле стола, складывал какие-то вещи в солдатский вещмешок. Еще один мужчина, худой как вешалка в гардеробе, сидел у окна и, задрав подбородок, брился опасной бритвой. Оба удивленно посмотрели на гостя в стареньком пиджаке и кепке, прикрывавшей седой ежик на голове.
– Прошу прощения, – Буторин снял кепку и провел ладонью по волосам. – Кто из вас будет товарищ Виноградов?
– Я Виноградов, – ответил мужчина с вещевым мешком, с удивлением глядя на гостя.
– Очень хорошо, что я вас застал, товарищ Виноградов, – улыбнулся Буторин как можно приветливее. – Никто из знакомых не знает, где вас найти, знают только, что вы собираетесь уезжать. А мне с вами ой как надо поговорить!
– А вы, собственно, кто будете? – с тревогой в голосе поинтересовался мужчина с бритвой и стал медленно стирать полотенцем пену с лица.
– Да я, собственно, буду из НКВД, – небрежно ответил Буторин, достал удостоверение и показал Виноградову, а потом второму мужчине. – А вы, простите, кто?
– Моя фамилия Митин, – мужчина встал. – Я старый товарищ Виноградова. Вот, недавно демобилизован из армии по причине ранения. Собирались вместе с Олесем ехать на стройку.
– Понятно, понятно, – озираясь по сторонам, разглядывая стены, старый истертый ковер, кивнул Буторин. – Эта комната, стало быть, ваша?
– Да нет, райсовет нам ее выделил на три дня. Жильцы погибли, вот жилое помещение и отошло райсовету. Мы же на стройку едем, вот и помогают как могут тем, кто собирается восстанавливать республику. – Мужчина хмуро посмотрел на Буторина и добавил: – А вы что же, воспрепятствовать хотите? Так я вам бумагу сейчас предъявлю!
– Да будет вам, – махнул Буторин рукой и уселся на стул. – Нет мне дела до бумаг. Раз решил райсовет – знать, есть у него основания. Советская власть вернулась все же. Мне вот надо несколько вопросов задать товарищу Виноградову. А вы, товарищ Митин, брейтесь, брейтесь. Вы нам не помешаете.
«Ишь какой, – с удовлетворением подумал о Митине Буторин. – Чувствуется фронтовик! Как в бою кинулся отстаивать свои права и решение власти». По большому счету, те вопросы, которые Буторин собирался задавать бывшему партизану, принято задавать наедине и без свидетелей. Но особой оперативной важности они сейчас не имели. Важнее получить искренние и правдивые ответы, а для этого Виноградова следует расположить к себе, создать обстановку доверительной беседы. Бывший разведчик Буторин хорошо знал правила подготовки и проведения доверительных бесед. И дождавшись, когда Виноградов сядет на второй стул, Буторин заговорил.
– Мне вот вас расспросить надо, товарищ. Дело важное, но долгое. Многое понять надо органам о том, что тут происходило. А кому, как не вам, знать, опытному и храброму партизану. Вы же местный и воевали с гитлеровцами в этих местах, так?
– Ну, так, – сдержанно ответил мужчина. – Так-то оно так, да только я рассказывал уже все вашим товарищам, как фашиста выгнали из этих мест. И рассказывал, и под запись показания давал, и расписывался в этом. Я же с пониманием.
– Обстановка была тяжелая? – Буторин посмотрел в глаза партизану. – Я имею в виду когда фашист пришел сюда.
– Да чего уж легкого. И так, как обухом по голове, что война началась. А уж когда через неделю Минск сдали, а через две враг в этих местах появился. Паника, страх. Люди просто не знали, что делать. Ну, мы, мужики, кто покрепче, кто еще в Гражданскую умел винтовку в руках держать, так и решили. Уйдем в леса и будем сражаться. Так вот и получилось.
– Я знаю, что у вас первый бой получился неудачным. Погибли многие из ваших ребят, с кем вы начинали.
– Война. Не всегда враг слабее оказывается, – хмуро ответил Виноградов, и Буторин насторожился, почувствовал, что партизан сейчас замкнется, подумает, что товарищ из НКВД пришел искать виноватых.
– Вы, я так понял, сформировали свой отряд?
– Ну, сформировать ничего не удалось, – вздохнул Виноградов. – Мои ребята почти все погибли в первом же бою. Сунулись без разведки и напоролись на большие силы немцев. Отступали кто как мог. Я потом без патронов и без еды вышел на отряд Гуранова. Он был откуда-то из-под Орши. То ли секретарь райкома партии, то ли член исполкома. Я не знаю точно, да и не интересовался. А потом уже, через несколько недель ушел от них. Чуть снова не попался в лапы гестапо. Но повезло – меня выручили разведчики из отряда Деда. У Деда я и провоевал до этого года.
– Почему вы ушли от Гуранова?
– Да как вам сказать. Сначала мне показалось, что очень уж осторожный у них отряд. Я ведь так для себя решил: воевать так воевать и себя не щадить. А они… Не знаю, я за эти недели, что у них пробыл, так ни об одной операции и слыхом не слыхивал. Пытался как-то спорить с их ребятами, с Гурановым спорить пытался. Мне объясняли, что просто секретность такая, и что мне не положено знать, и каждому рядовому бойцу
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
