пор бровь рассечена и губа верхняя. А Пашка маленький совсем был, но как отцовскую ругань слышал, так орать и плакать начинал, что вся деревня знала – мой напился. А куда деваться? Как протрезвеет, человек человеком. Руки у него золотые. По этой части Петька тоже в него пошел, руками что хочешь сделает, к нему народ даже из города машины чинить возит. Любую технику отремонтирует, даже если первый раз видит. Но если напьется, такой же дурной, как батя. А Пашка вообще в рот капли спиртного не берет, видимо, бати ему в детстве хватило. Даже на свадьбе своей не пил. Мой-то так и не дожил до этого. Замерз зимой по пьянке, Пашка как раз только в армию ушел. Вот с тех пор мы с Петькой вдвоем и живем. Иногда он, конечно, какую-нибудь женщину себе приведет, да кто ж с ним, с пьяницей, жить будет. А как машину разбил, клялся мне, что больше ни капли в рот не возьмет, да только ненадолго его хватило. Я его тогда чуть собственными руками не прибила!
Ему из города джип привезли, он его отремонтировал и уже хозяину должен был отдать, так принесла нелегкая дружков его. А я, как назло, у Антонины была, у нее ноги прихватило, вот я и сидела с ней. На вечер только и отлучилась-то! А домой прихожу, там уже милиция. Эти гады начали пить, да не хватило им, они Петьку-то и уговорили за водкой на трассу поехать. Раньше-то они к Трофимовне за самогонкой ходили, но я ей пообещала дом спалить, если она хоть каплю Петьке с его дружками нальет. Вот они до магазина и поехали. А дорога сама знаешь какая. Через лес-то и днем все потихоньку ездят, а ночью тем более. Вот в этом-то лесу они и разбились.
Тетя Аня увидела испуганное Алинино лицо и замахала руками:
– Да что этим алкашам сделается! Все живые, морды только себе расквасили. Только они ж еще одну машину разбили, которая навстречу им ехала, и водитель там пострадал. Петьку тогда чуть не посадили. Я думала, дом придется продавать, чтобы расплатиться. Отдала все, что на черный день откладывала, у соседей позанимала, и все равно остались еще должны. Джип-то Петька отремонтировал, а вторая машина больно дорогая оказалась. Да и следователю пришлось заплатить. Я уж думаю, может, было бы лучше, если бы Петьку посадили, может, он бы после этого одумался и пить перестал… Как думаешь?
– Не знаю… Мне кажется, вы бы не смогли так поступить. Какой-никакой, а сын…
– Во-во, не смогла. А у тебя детки есть? Алина отрицательно покачала головой.
– Ну, ты еще молода, успеешь. Я Петьку родила, мне только двадцать исполнилось. Сама девчонка, а тут ребенок уже на руках. А с Пашкой все по-другому было. И такие они разные у меня.
Тетя Аня ушла куда-то в своих воспоминаниях. Надо было что-то делать.
– Теть Ань, вам кофе понравился?
– Ага, вкусное.
– Давайте я еще сварю.
– А у меня потом с давлением плохо не будет?
– Не, от такого не будет. Это растворимый кофе врачи не рекомендуют, а молотый можно. Если не больше пары чашечек. Эта же история не дольше пары чашечек кофе?
– Ой, а я уж и забыла, про что я тебе начала рассказывать.
– Про то, как вы к Максиму Викторовичу с Ангелиной Львовной попали.
– А, так вот тогда и попала. Молоком козьим торговала, а Ангелина Львовна у меня его для Никитки покупала.
«Никитка?! Сын? И где он? А жена где?»
– От козы же мало молока, вот она как начала его покупать, так мы и договорились, что я только ей его продаю. А мне хорошо, на дороге стоять не надо. То она в дом приедет за ним, то водитель их. Бывало, прямо с младенцем на стройку ездила, а как дом достроили, сразу же и поселились в нем. Я, помню, не вытерпела один раз и говорю ей: что ж вы младенчика с собой возите, вредно же ему. А она мне: у вас дети есть? Двое сыновей, говорю, взрослые уже. Она вот так кивнула, как Максим Викторович, и уехала. А потом, как они поселились совсем, она приехала и говорит: не хотите домработницей поработать у нас? И такие деньги большие пообещала, что я даже и не раздумывала. Если бы не они, я даже и не знаю, чем бы эта пьяная история закончилась. А так потихоньку и расплатились с долгами, Петька, конечно, помогал, колымил вовсю, да и Пашка со Светкой денег прислали. А теперь вот наоборот, я им посылаю, нам-то с Петькой столько не надо.
Похоже, больше ничего про хозяев тетя Аня рассказывать не собиралась.
– А как вы одна с таким большим домом справляетесь? Тяжело ведь, наверное? – предприняла Алина еще одну попытку.
– Ну, сейчас уже тяжеловато. Но сейчас меньше убирать, только когда гостей много приезжает. А так что? От Максим Викторовича беспорядка немного. Окна вот только тяжело уже мыть, но Максим Викторович в агентстве женщину мне нашел в помощь. Она моет, а я за ней присматриваю. Хотела сначала из деревенских кого-нибудь предложить, но хозяин отказался. Говорит, из всей деревни только тебе и могу дом доверить. Шутит, наверное, но мне приятно. Я так думаю, Ангелина Львовна, когда за молоком ко мне приезжала, присматривалась, подойду я ей или нет. А что? У меня дома всегда чисто и убрано, меня как с детства приучили, я так по-другому себе и не представляю. Я даже у Петьки в инструментах убираюсь. Он, правда, сначала ругался на меня, а потом привык. Понял, что с матерью бесполезно спорить.
– А что же Ангелина Львовна вам помощницу не нашла?
– Так нет ее.
– Как нет?
«Умерла, что ли?» – хотела спросить Алина, но в последний момент удержалась.
– Так бросила она его.
– Как бросила?
Вот это поворот!
– Нашла себе хахаля за границей, ребенка забрала и уехала.
– Чего же ей не хватало? – как-то совсем по-бабски спросила Алина. – А как же Максим Викторович ее отпустил, ребенка отдал?
– А не знаю, чего не хватало! Красивый, богатый, молодой, на руках ее носил, дом вот какой для нее построил, за границу возил. А она с ним так обошлась! А все потому, что Максим Викторович добрый слишком, любил ее сильно. А она здесь и не показывается, редко бывает, а вот Никитка почти всегда на каникулы к отцу приезжает.
Тетя Аня поджала губы. Было видно, что она не одобряет поведение
