что проводили, дальше я сама. А вас, должно быть, уже заждались матери.
— Ага, — покивали ребята, отступая на шаг и широко распахивая глаза.
Все было ясно. Никто не сделает и шагу в сторону дома, пока я не открою дверь. Ну что ж, хотя бы это они заслужили.
Вытянув из сумочки ключ, я шагнула на короткую дорожку, ведущую к двери. Ног немного покалывало, а от каждого шага на булыжниках вспыхивали зеленые искры. Надо же, какие чары. Куда сильнее, чем на том же доме. Видно, лавка стоит на этом мест не одно десятилетие.
С трепетом вставив ключ в замочную скважину, я отступила, почувствовав, как его просто выдернуло из рук, втянув куда-то вовнутрь. Во чреве лавки что-то заворчало, забухтело, и дверь неожиданно распахнулась вовнутрь, обдав меня облаком искрящейся пыли, застилая глаза.
Пока я пыталась откашляться, уловив запах белладонны и полыни, акации и барбариса, облако поднялось вверх, стирая чары иллюзий. Вместо старого обветшалого деревянного здания, медленно, снизу вверх, проступало строение из серого кирпича. Окна вспыхнули мягким золотистым светом, над крепкой, окованной дверью загорелся фонарь, а сбоку, поскрипывая и шатаясь, вдруг появилась вывеска я котлом, над которым вился вполне себе натуральный зеленоватый дым. Да и огонь под варевом вспыхивал и подмигивал, как живой.
— О-о-о-о, — раздалось восхищенное из-за спины, а затем, словно только теперь все стало очевидно, по улице разнесся вопль: — Ведьма вернулась! Ведьма вернулась в Бриминголь!
Мальчишки, вопя и подпрыгивая, умчались вверх по улице, а я все смотрела на метаморфозы, происходящие с домом. Темная волна, добравшись до косой крыши, помчалась быстрее, и все здание вдруг надулось, расширилось и выплюнуло вверх из трубы сноп зеленых искр, которые заволокли, кажется, половину неба.
Ну, бабуля!
Старая ведьма явно постаралась, чтобы мой приезд не прошел незамеченным. Фыркнув, чувствуя трепет и волнение, я несмело шагнула в лавку.
Внутри было светло и тепло, пахло травами, словно кто-то несколько часов кряду топил камин, не забывая добавлять ароматные пучки в огонь. Первое помещение было небольшим, состоящим из зоны для посетителей, прилавка и высокого стеллажа на всю стену из маленьких выдвижных ящичков.
Прилавок изгибался буквой «Г» и над ним висели сушеные связки лекарственных растений. На короткой части стоял маленький трехногий котелок, а в торце длинной темнел зев высокого и узкого камина. Несколько светильников на длинных цепях, рассеивали полумрак.
Замерев на пороге, не решаясь пройти дальше, я переступила с ноги на ногу, не зная, нужно ли сделать что-то еще, прежде чем войти. Но, кажется, лавка была вполне довольна наличием у меня ключа и силы. А может, сыграла свою роль и общая, с бабулей, кровь. В любом случае, колокольчик над головой тихо звякнул, и бусины за прилавком зашелестели. Там был узкий проход в дальнее помещение, который я сперва и не заметила.
— Ну, здравствуйте, — тихо, но как можно увереннее произнесла я, обращаясь к разного рода сущностям, которые в лавке могли обитать.
Что-то добродушно, как мне показалось, и вполне приветливо, звякнуло в глубине.
— Вот и отлично. Я — Иланда. Буду какое-то время за всем присматривать.
Вдруг под котелком вспыхнула маленькая горелка, а в камине без огня, весело засвистел чайник.
Чувствуя, что все немного выходит из-под контроля, я поискала шляпу или метлу. Моя городская была совсем бесполезна, но если бабуля оставила здесь свою… не стоило и надеяться. Луиза — не такая непутевая ведьма, как я, и строго чтит традиции. Метла явно отправилась вместе с ней в круиз. Так что справляться придется тем, что есть под рукой.
Первым делом легко, одним жестом, загасив горелку, я поискала глазами прихватку, чтобы снять чайник с крючка в камине. Но стоило мне его ухватить за длинную ручку, как под прилавком призывно и как-то просительно звякнули чашки. Несмотря на то, что чай после посещения Анны у меня плескался где-то на уровне ушей, пришлось все же зайти за прилавок и заглянуть на полки под ним.
Чашек было довольно много, штук шесть. И все разные. Начиная от совсем крошечных, из чистого, белого фарфора, заканчивая большой и круглой, с нарисованными звездами и метлой, на трех ножках, как тот самый котелок, что стоял сверху.
— Ну и как вас выбирать? — все еще удерживая горячий чайник одной рукой, я присела за прилавком, чувствуя, как от разлитых в воздухе сил, от магической пыли свершенных ранее заклинаний и сваренных зелий, начинает кружиться голова, а снизу вверх, у мокушке, поднимается ощущение эйфории. Это не вино, так просто не отпустит.
— Ладно, как уж получится, — я поставила чайник рядом на пол, боясь уронить, и вытянув палец, как в детстве, принялась считать. — Раз, два, три, четыре, пять. Ведьма вышла полетать. И над лесом, и над лугом, ведьма гонится за другом. Друг хороший, друг пригожий, ведьму замуж взять он…
Я замерла, недоговорив. Перед глазами вспыхнула картинка, словно кусочек фильма. Я в ярком платье цвета куркумы и в зеленом фартуке, в таких же ботинках как сейчас, несусь на метле вниз по склону холма. Мне лет десять, не больше, потому, что только в детстве у меня были непослушные, торчащие во все стороны, кудри. Мне весело, и я громко, заливисто хохочу, отчего метла несется еще быстрее. А впереди, кувыркаясь в воздухе, петляя вне досягаемости, несется кто-то, одетый в черное. Мальчишка? Колдун?
Я вижу только черный плащ и хорошо, ровно собранные прутья метлы, стянутые железным ободом. Прутья метлы яркие, красные, идеально подогнанные один к одному. Я таких никогда не видела…
Вот я почти поравнялась с тем, кто несся впереди. Протянула руку, чтобы ухватить за плащ. Почему-то это было очень, очень важно. Пальцы коснулись плотной ткани, но ветер одним резким порывом отбросил ее в сторону, оставляя меня ни с чем.
Метла резко нырнула вниз, и я полетела на траву. Видение обрывается так же резко, как и появилось.
Я сидела на полу лавки, напротив полки с чашками, пытаясь вспомнить, откуда взялась в голове эта пословица, но кажется, она была там всегда, с самого рождения. Как можно вспомнить, когда впервые увидел голубое небо? И все же, все же…
Чувствуя, что руки подрагивают, я потянулась за большой кружкой, в звездах. И едва ее не выронила. Стоило повернуть, рассматривая рисунок, как в глаза бросились красные прутья метлы.
Что за тайны и наваждения?
Мне показалось, что я так и просижу под прилавком до ночи, но из дальней части комнаты раздалось тихое «мяу», и над дверью звякнул
