Книга Подающая надежды - Кира Фомина

на них, что плюются в ответ» начинала сиять от улыбки во все зубы. Она всегда могла «по достоинству» оценить юмор этого мальчика или любое его действие, хотя с возрастом и ростом характера всё меньше это выдавала и сурово хмурилась, делая вид, что всё новые и новые детские проказы её совсем не забавляют.

В один из таких дней, когда Дома выслушивала обыденный дедов анекдот в исполнении главного шутника класса про улитку и бар, маленький маг боковым зрением заметил её, почему-то сидящую на предпоследней парте, озорно улыбающуюся и весело опустившую взгляд в столешницу, на что с интересом обратил внимание. Поняв, что его одноклассница действительно улыбалась от его шутки, темник никак не смог оставить её без определённого допроса. Эту девочку не отталкивали его тупые, по мнению большинства, шутки, а наоборот привлекали и заставляли улыбаться! Как с ней не заговорить?

— Прив-е-ет! — Протянул Кирилл, с глухим стуком опрокинув ладони на чужую парту. — А ты чего это так улыбаешься, словно пакет мороженого выиграла? Неужели шутки мои понравились?

— Даже если и так, то что? — Лукаво спросила та в ответ и подпёрла подбородок двумя руками, уперев локти в столешницу недалеко от пальцев мальчика.

— То-о-о… будем дружить!

— Ты это за нас обоих решил? — Глумливо улыбнулась маленькая Ника, выразительно вскинув свою густую бровку.

— Ага! Тебе же нравятся мои шутки, значит, и я сам понравлюсь! Так что давай дружить. Я Сидоров Кирилл, но для тебя могу быть Кирюшей.

— Логика у тебя, Кирь, очень странная, конечно, но… хорошо! Я Доминика Галицкая, будем знакомы.

Постепенно их отношения стали настолько близкими, что все всерьёз задумались над тем, что у этой парочки друзей «щенячья любовь» — детские невинные чувства, хотя на деле ему симпатизировала другая девочка, а ей нравился мальчик из параллели.

Спустя два года они стали называть друг друга «брат» и «сестра», всё чаще подшучивали друг над дружкой, но от того любили друг друга не меньше.

Разговаривая с приятелем и вспоминая первое знакомство с ним, Галицкая беспрестанно ощущала на себе жгучий взгляд откуда-то из дальнего угла. Она понимала, кто так жаждал её внимания и не мог отвести от девушки глаз, но принципиально не смотрела в его сторону, не желая никому из них делать больно в этот день, что и без того был наполнен грустью и болью.

«Выносливая, ну почему ты такая? Я же знаю, что ты всё поняла», — послал мысленный вопрос магичке тот самый парень, уверенный, что ответа не получит.

«Прошу, Дим, давай не будем, хорошо? — Неожиданно для него всё же с раздражением ответила Доминика, но взглядом собеседника не удостоила, продолжая стоять к тому спиной. Она знала, где он сидел, чувствовала его взор на своих лопатках, но не могла позволить себе такого. — И не называй меня так больше, ты и без того слишком много неприятных эмоций мне подарил…»

«Прости меня за это, я виноват, да. Но ты же знаешь, почему я так делал, я же рассказывал тебе это. Прости… да, прости», — болезненно протянул маг и оборвал связь.

— Домик, пошли танцевать! Я твою любимую песню нашла и уже готова включать! — С детской радостью пригласила подругу Рика, прыгая на месте и смешно двигая руками под нейтральную мелодию, играющую из больших колонок в углах залы. Оглядев компанию, в которой стояла и остальных собравшихся магов беглым взглядом, она прокричала, пританцовывая: — Ребят, вы тоже! Давайте, идёмте все танцевать!

— Это какую же ты песню такую нашла? — Усмехнулся высокий красавец с ослепительными нежно-фиолетовыми волосами, в которых виднелись золотые прядки и глазами в цвет — пурпурными в золотую крапинку. Он с иронией спросил, скрестив руки на груди: — Американская по классике, может, корейская или твоя, Рик, любимая китайская, французская, а может, о Боже наш, русская? Могу я помолиться на последнее?

— Фролов. Евгений. Чтоб тебя! — Громко возмутилась белая ведьма со звонкими паузами и наигранно злостный взгляд устремила на друга. — Я как подсуну тебе отравленное зелье прибавления сил, когда ты для своего спорта попросишь, так сразу познаешь мой гнев!

Ника восхищённо похохотала с дерзости приятельницы. Согласившись на танец, как оказалось, под русскую молодёжную песню, она продолжила вечеринку, что шла полным ходом. Постепенно мысли девушки, решившей после ещё пары танцев уже под корейский поп уединиться в дальнем от входа углу, снова переместились мыслями далеко в прошлое. Она с теплом на душе вспомнила, как впервые увидела эту весёлую рыжую девочку, словно не знающую никаких тревог, как она зацепила Дому своей жизнерадостностью и неунывающим взглядом на жизнь и совсем не радужную реальность.

Тогда у Ники был очень тяжёлый период.

Девятилетнюю малышку и её молодую маму оповестили о смерти отца и мужа, что во время серьёзного задания не справился с врагом и тот безжалостно убил его, не оставив даже костей. От этой ужаснейшей новости у обеих родственниц потерялись любые хорошие эмоции, исчезли бесследно, как разбились любящие сердца.

Хоть Малика и старалась утешить дочку, натягивала улыбку, пряча за ней убитое состояние, когда приходила с работы и беспрестанно заботилась о своей девочке, отвлекала другими делами, играми и прогулками, та никак не приходила в порядок. Доминика пыталась вторить маме и через силу приподнимала уголки губ, но быстро опускала их обратно, не в силах притворяться дольше пяти минут, как бы ни пыталась.

В один из таких морально тяжёлых дней, одиноко проводимых в школе в компании единственного друга, что, пусть и пытался как-то помочь, всё же справлялся не очень, маленькая Ника вдруг увидела необычайно красивую за счёт не спадающей с лица улыбки девочку в милом клетчатом платье светло-розового цвета. Она, звонко смеясь, кружилась вокруг себя во время какой-то игры с друзьями, отчего крупные косы беспрестанно взлетали и скоро падали на хрупкие плечики, прикрытые воздушной нежно-розовой блузой.

Дома засмотрелась тогда на эту прекрасную картину, мысленно желая оказаться на месте той беззаботной веснушчатой девчушки. Никуша открыто завидовала этой «удивительно радостной дурашке», — как она сама её прозвала — глядела на неё грустными глазками с давно застывшими где-то глубоко внутри слезами и обиженно дула губки, представляя, каково же это — испытывать такие хорошие эмоции, чувствовать настоящее веселье. В какой-то момент Рика заметила её и удивлённо замерла на месте, ответно взглянув на незнакомку широко распахнутыми кукольными глазами.

Губы солнечной девочки вытянулись в трубочку, а голова чуть наклонилась в бок, когда она распознала совсем недетские чувства в хмуром взгляде, скованной позе, отчуждённом выражении лица и поджатых губах неизвестной