она оказалась прямо на льду во время тренировки.
А теперь надо все раздумать обратно, чтобы получить обратный эффект. Пойду прогуляюсь, загляну в какое-нибудь приличное заведение и вкусно поем, в кино может схожу, но это не точно. Сделаю все, чтобы забыться. А еще говорят, что клин клином вышибают…
— Ладно, я пойду.
Рита прерывает хаотичный поток моих мыслей, намереваясь уйти. Я хочу остаться один? Больше всего на свете не люблю одиночество, оно обычно работает не в мою пользу. У меня лишь доли секунды на раздумья…
— Постой, Рит?
— Чего тебе, чемпион? — она бросает на меня удивленный взгляд, от чего ее аккуратно очерченные брови выгибаются дугой.
— Не составишь мне компанию сегодня?
В новый омут с головой?..
* * *
Зачем я это сделал? Нет, серьезно, еще никогда не чувствовал себя таким… отвергнутым, что ли. Блин, на что я надеялся, когда предлагал Рите дружескую прогулку?
— Егор, мы на работе, — замечает она спокойно, сложив руки на груди. — Давай соблюдать субординацию.
Сейчас ее слова противоречат тому заинтересованному взгляду, который я поймал на себе в начале нашего разговора. Ее отказ и внезапная встреча с Яной запускают во мне какой-то мощную волну негодования. Наверное, я похож на маленького мальчика, которому не дали поиграть с понравившейся игрушкой.
— Я говорю про вечер, — упрямо стою на своем. — Не хочешь сходить куда-нибудь выпить кофе… то есть чай или просто прогуляться.
— Я сегодня занята, извини.
По тону Риты я понимаю, что ее решение непоколебимо. Черт, давненько я себя не чувствовал так паршиво. В последний раз такое со мной проделывала… Яна.
Опять она. Сколько можно, Егор?
— Хорошо, я понял. Не буду тебя задерживать, — почти рычу сквозь зубы и, не дожидаясь ответа Риты, направляюсь в сторону раздевалки.
С ходу бросаю на скамью перчатки и шлем, бью ногой по дверце своего шкафчика.
— Чтоб тебя!
Отвергнутый, злой и одинокий. Прекрасное начало сезона, Гром! Такими темпами недолго и карьеру пустить под откос, с жизнью уже все понятно — она напоминает катакомбы после бомбежки.
Я ухожу из центра одним из первых, не столкнувшись ни с кем из своих сокомандников. Дорога до дома занимает минут двадцать — отец не поскупился на новенькую квартиру неподалеку от места моих тренировок. Но я дал себе слово, что при первой же возможности жилье куплю себе сам. Честно говоря, мне не прельщает жить за счет богатого папы, особенно когда он пытается решать все за меня.
В новый клуб меня отправил лишь для того, чтобы похвастаться перед своими компаньонами по бизнесу. Мол, вот у меня сын играет в одной из самых крутых сборных страны.
Осточертело, что в первую очередь во мне видят «сына того самого Громова», и только потом «подающего надежды игрока». Я с уверенностью могу сказать, что достоин всех своих наград и полученных регалий. Хоккей — полностью моя стихия.
Однако многие считают по-другому. Выбился за счет денег отца, мажорик, захотевший поиграться в хоккей, — половина того, что я слышал изо дня в день. Так говорили и мои напарники по прошлой команде, вот только потом им пришлось признать, что я, действительно, талантлив.
Кстати в этом плане в новой команде оказывается куда проще. Никому нет дела до моей семьи: играю отлично и не пропускаю шайбы — значит, достоин находиться среди них. Сергей Петрович, мой личный тренер, объясняет это тем, что
Звонок прерывает мои мысли. Достаю телефон из переднего кармана куртки. Отец. Почему я не удивлен? Я думал, позвонит раньше, наверняка, его верные псы уже доложили о том, что я слинял с тренировки пораньше. Та же Рита, например.
— Да, пап?
— Сын, как дела? Ждал звонка, но ты, видно, был занят…
Надо же, не доложили. Удивительно. Проникаюсь к Рите чуть большим доверием. Странно, что после Золотовой я еще могу кому-то доверять.
— Да, осваиваюсь на новом месте.
Не говорить же отцу, что я просто не хотел с ним разговаривать. Мои детские обиды со временем отдалили нас друг от друга. А что он хотел, когда даже в детстве решал, с кем мне дружить и чем заниматься в свободное время?
Для отца всегда существовало только два мнения: его правильное и неправильное всех остальных.
— Как тебе личный тренер?
— Сергей Петрович?
— Ага.
— Прекрасный человек, душевный.
— Я спрашиваю, как он тебе в профессиональном плане? Душевностью в спорте далеко не продвинешься.
Я хмыкаю, понимая, что моего отца мало волнуют люди, на первом месте всегда стоит бизнес. Наверное, я для него тоже в некотором роде товар или ресурс, на котором можно заработать. Все чаще я в его глазах чувствую себя именно так.
— Самый опытный из всех, кого я знаю, — отвечаю коротко отцу, выруливая с оживленного проспекта к себе во двор.
— С менеджером уже пообщались?
— Да.
— Как тебе?
— А то ты не знаешь ничего о том, кого сам ко мне приставил, — не могу удержаться от колкости в адрес папы.
Я сегодня в принципе колючий, как кактус.
— Сын, я всего лишь подобрал тебе опытного человека. Эта Маргарита долгое время работала за бугром, вела дела одного из самых крутых хоккеистов, обладателя кубка Стенли, между прочим…
— Пап, я понял, можешь не продолжать.
— Да что с тобой такое? Не поговорить, не обсудить ничего, — отец вдруг заводится, но я понимаю, что мое нынешнее поведение кого угодно выведет из себя.
— Ничего. Акклиматизация.
— Ты сменил город, а не страну. Соберись уже, Егор. На кону важный матч, а ты себя ведешь, как минимум, непрофессионально.
— Как мама? — я перебиваю отца, не желая выслушивать его нотации. Не маленький, сам разберусь со своим поведением.
— Мама в порядке, занята благотворительным фондом, но обещала, что позвонит тебе вечером и проверит там что-то.
Я не могу сдержать улыбку, когда слышу эти слова. Моя мама воистину необычная женщина, удивительно, как она вообще связалась с сухим и черствым отцом.
— Егор?
— Да, пап?
— Запомни, сын, этот сезон — очень важный для твоей будущей карьеры. Теперь все зависит только от тебя. Любой твой промах будет караться серьезно, вплоть до исключения из команды.
— Я понял, — чувствую, что пора скорее закругляться, иначе рискую вылить на отца всю накопившуюся за день злость. — Мне пора бежать.
