Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Переговоры шли на смеси языков через переводчиков. Александр Косьяненко говорил на русском, представители банка были иностранцами и отвечали на английском. Одним из главных аргументов для них стало feasibility study, разработанное Ernst&Young.
– Да, это всегда важно, потому что это цифры. Сначала нужны цифры, – объясняет банковскую логику Стефан Дюшарм.
– Я вообще не большой любитель изучать feasibility study. Считаю, что это не для меня, – в том смысле, что я цифрам доверяю очень мало, – признается Михаил Фридман. – Я этих feasibility study много в своей жизни перевидал. И еще не встречал ни одного сбывшегося. Они все либо намного лучше того, что в действительности, либо намного хуже. Понимаете, любая feasibility study построена на разных допущениях. Что вот так-то рынок будет развиваться, такой-то будет курс доллара, такие-то будут доходы населения. Но это все угадать невозможно. Если бы люди знали, какой будет курс доллара или цена на нефть, то зачем бизнесом заниматься? Можно было бы на бирже покупать фьючерсы и жить припеваючи. А так не происходит. Почему? Потому что все эти прогнозные прямые, которые рисуют сотни разных аналитиков, они никакого отношения к жизни не имеют. Особенно к жизни в России, где все зависит от массы факторов, в том числе политических. Где экономика нестабильная, так скажем, и валюта нестабильная. Но когда мы получали кредит, feasibility study нам действительно понадобилось.
– По большому счету, все, что написали для нас в Ernst&Young, – это была красивая обложка, – говорит Александр Косьяненко. – Я знаю, что Фрэнк Делл получил за эту работу тридцать тысяч долларов, а мы заплатили сто тысяч. Так что семьдесят тысяч – просто плата за бренд компании из «Большой четверки». «Вот вы и есть настоящий криминал», – сказал я им тогда. Мы еще не понимали, что мир так устроен.
Так или иначе, обложка для ЕБРР оказалась подходящая. Первую проверку «Перекресток» прошел, банк заинтересовался и начал знакомиться собственно с проектом.
– Бумаги – это интересно, но, в конце концов, надо убедиться, что в компании хороший менеджмент, сильный лидер, умный акционер, – объясняет Стефан Дюшарм. – Когда даешь кредит, нужно верить, что человек, который управляет бизнесом, в состоянии воплотить существующий на бумаге план в жизнь. Саша Косьяненко подходил на эту роль. Это был и есть энергичный парень с амбициями. Но за лидером стоит акционер, который тоже поддерживает бизнес. Когда знакомишься с акционером, важны другие качества. Общаясь с Михаилом Фридманом, мы интересовались прежде всего его видением. Они очень разные люди, но оба вызывали доверие.
Теперь осталось познакомиться собственно с магазинами. И Стефан Дюшарм поехал в Митино.
– В России тогда были только старые универмаги, лавки на улице, рынки. А тут я увидел нечто совершенно другое. И даже не будучи экспертом в супермаркетах, мог понять, что да, это будущее, – вспоминает Стефан.
Чтобы полностью убедиться, что с сетью и ее планами развития все в порядке, ЕБРР нанял консультанта – бывшего гендиректора крупной английской сети. И «Перекресток» тщательно исследовали со всех сторон.
– Я отвечал за то, чтобы выполнить все требования банка по недвижимости. Кроме того, нас – сотрудников логистики – оценивали представители банка, – вспоминает этот этап Сергей Шведов. – В частности, они решили, что я сыроват и меня надо подучить. Поэтому для моей учебы наняли канадского эксперта по логистике.
Оставалось убедить британское руководство банка. Стефан Дюшарм отправился в Лондон.
– Я прилетел и рассказал, что есть интересный проект, что за ним стоят нормальные серьезные бизнесмены, – вспоминает он. – Еще я сказал вот что: послушайте, коллеги, такие сети будут в России, и это наша задача как банка реконструкции и развития – поддерживать создание и развитие таких сетей. Это был важный аргумент.
Теперь проект обсуждался уже в Лондоне. Вроде всем все нравилось, но решения о кредите все не было и не было. И вдруг Косьяненко позвонили и сказали, что в Россию летит первый вице-президент ЕБРР Рональд Фримэн.
– Прямо из Шереметьева он приехал в Митино, – вспоминает первый генеральный директор «Перекрестка». – Я его там встречал. Думал, переговоры будут. Он приехал: невысокий такой, в плаще с поднятым воротником, как шпион. И сразу сказал, что хочет посмотреть магазин. Причем прежде всего пошел на задворки смотреть дебаркадер. А там все сделано красиво, покрашено. Все, говорит, кредит получите, это лучше, чем магазин напротив моего дома в Лондоне.
В марте 1996 года, когда «Перекресток» уже открыл второй супермаркет и готовился к появлению третьего, было принято решение о выделении кредита в сорок два миллиона долларов. Это стало довольно громкой новостью, потому что до таких больших займов российские компании тогда еще не добирались. Деньги начали поступать в 1997 году.
Глава 2
Экспансия продолжается
В этой главе вы узнаете, как связаны торговля и самоуважение, как научиться понимать покупателей и зачем ведущие сотрудники магазинов раздавали круассаны у станций метро.
– Первое время открытие каждого нового современного магазина было реально праздником, – говорит эксперт Кирилл Терещенко. Он сам тогда жил в Митине и видел все своими глазами. Проникновение ретейла в повседневную жизнь сначала москвичей, а потом и жителей других городов страны имело значение не столько жилищно-коммунальное, сколько цивилизационное. Новые супермаркеты европейского уровня воспринимались как форпосты будущей нормальной жизни. Как обещание скорейшего наступления общества потребления – такого же, как «у них». Поход в такой магазин оказывал на людей психотерапевтическое воздействие: одно дело – выйти с двумя тяжелыми кошелками с рынка, где грязь, ругань и продавец, который выносит тебе из недр своего стального контейнера не пойми что. И совсем другое – выкатить из стеклянных самораскрывающихся дверей тележку, набитую продуктами, красиво упакованными и украшенными штрихкодами. Вместе с товарами покупатели каждый раз выносили из такого магазина еще одну крупицу самоуважения и чувства собственного достоинства. Самим своим существованием ретейл медленно, но неотвратимо лечил многие психологические болячки, нажитые людьми в советское и постсоветское время.
Открытие второго «Перекрестка» вспоминает Елена Пальшиц:
– Там были представители управы и префектуры, говорили торжественные слова. Нас поддерживали в правительстве Москвы, ведь мы решали задачу оснащения новых районов города современной торговой инфраструктурой.
Благодаря своему опыту в «Садко Аркада» Елена была еще одним подходящим кандидатом для работы в строящейся сети. Ее привел Александр Карпушин открывать очередной «Перекресток». Но прошлый ее опыт пригодился и в логистике. Когда Сергей Шведов обустраивал первый распределительный центр на складах Росрезерва в Люберцах, Елена договорилась по знакомству, чтобы он съездил и посмотрел на работу РЦ «Садко Аркады».
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
