перчатки, менявшие цвет и материал; кольцо, которое распознавало ложь и тихо свистело, доставляя говорившим неправду массу неудобств. Сабирус выискивал волшебные безделушки и покупал их за золото, чтобы преподнести в дар своей возлюбленной. В ответ на эти подарки Лунария пускала Сабируса в свою постель. Но это не мешало ей развлекаться с другими мужчинами. Дважды она захлопнула двери своей спальни перед носом Повелителя Десяти Устройств. Однажды, когда колдун ударом ноги распахнул дверь ее дома, Лунария предостерегла его:
— Разве я чем-то прогневала тебя, мой господин? Если так, убей меня. Но если ты возьмешь меня силой, то предупреждаю, могущественный Сабирус: все твои усилия окажутся бесполезными.
Случалось, что Лунария прилюдно смеялась над чародеем, била его по лицу, жаловалась на его непомерный аппетит как в волшебстве, так и в любви. Присутствовавшие при этом дрожали от страха. Но равнодушие Сабируса поражало и удивляло их.
Люди считали глупой прихотью связь колдуна с любвеобильной блудницей и удивлялись этой связи. Сабирус потворствовал всем капризам красавицы и никогда не упрекал ее за это. Лунария и в самом деле была необходима Великому Чародею.
Кожа Лунарии была нежна, как лист лотоса, глаза отливали темным солодом. Зато волосы казались почти белыми, с золотыми солнечными прядями. Она была прекрасна, но не лучше других женщин, которые, жалкие и уступчивые, готовы были броситься к ногам Сабируса. Все жители города Вайма и его окрестностей знали Повелителя Десяти Устройств и преклонялись перед ним. Все, кроме Лунарии. Она была единственной, бросившей колдуну вызов. Сабирус мог управлять живыми и неживыми созданиями, но не Лунарией. Подчинить эту женщину оказалось трудной задачей. Лунария не поддавалась колдуну. Раздражение, вызванное ее неповиновением, давило на Сабируса — перед ним была цель, придающая смысл его жизни. Ведь всего остального он мог добиться одним лишь словом.
Но подобные мысли, если они и приходили Сабирусу в голову, отгонялись с искусством настоящего актера. Он страдал, выслушивая отказы Лунарии и ощущая ее презрение. Ему оставалось лишь вздрагивать, глотая оскорбления, словно кислое вино. Одержимый навязчивой идеей, он рассматривал флакон синего хрусталя и размышлял о мистических игрушках, которые подарил своей возлюбленной.
Флакон. Пробку из розового опала однажды уже вынули с помощью заклинания «Открытие Бездны». Одна из копий древней книги хранилась у Сабируса (всего в мире существовало только три копии). На руны, написанные золотом на черном листе из бычьей кожи, Сабирус почти не смотрел. Он в совершенстве владел колдовским языком и отлично помнил это заклинание. Когда пробка выпрыгнула из горлышка флакона, Сабирус поймал ее и положил рядом. В хрустальном сосуде все закипело, из горлышка поползла пена — точно так, как ученый описывал торговцу. Другая рука Сабируса лежала на втором томе. У этой книги не было и не могло быть точной копии, потому что при переписывании ее каждый маг создавал собственную версию. Однако название было общим: «Tabulas Mortem» — «Списки мертвых».
Из перечня, приведенного на одной из страниц, Сабирус выбрал семьдесят имен — сотую часть от общего количества душ, которые, по рассказу торговца, томились во флаконе. Чародей отобрал имена людей, умерших при странных обстоятельствах, тех, кто мог оказаться поблизости от колдовского сосуда.
Для вызова каждого из них требовалось совершить соответствующий ритуал и прочесть заклинания, необходимые, чтобы говорить с мертвыми. Огонь в очаге стал угасать. Он побелел и теперь источал запах ладана и сырой земли.
Сабирус закончил ритуал и назвал первое имя. Он выбрал одно из пяти возможных его произношений. Это было имя того самого короля, из гробницы которого был извлечен флакон. Имя, названное Сабирусом, прозвучало, но безрезультатно. Душа короля так и не появилась из сосуда. Предполагалось, что та душа, которой недавно пришлось подчиниться неверно сделанному вызову, может сопротивляться любому последующему. Сабирус вычеркнул из своего списка первое имя и начал новый ритуал.
В ВАЙМЕ НАСТУПИЛА полночь, и в ночном небе над холмом, в недрах которого скрывалось подземелье чародея, сверкали яркие звезды.
Сабирус назвал девятнадцатое имя.
Пена забурлила в горлышке флакона и перелилась через край. Белые пузыри и завитки растеклись в воздухе. Из них выросла, словно цветок, стройная фигура, не похожая на другие. Она приобретала все более ясную форму. Наконец создание высотой в фут повисло в воздухе над горлышком флакона. Это оказался воин, напоминавший искусно вырезанную шахматную фигуру, с очень мелкими, тщательно исполненными деталями — кольца кольчуги, витое навершие шлема, меч размером со швейную иголку. И все это было слеплено из белой, словно мел, пены.
— Я пришел. Что тебе надо от меня? — выкрикнул воин тонким голосом.
— Расскажи, как ты попал в этот сосуд.
— Мой город воевал с другим городом. Меня взяли в плен, и враги пытались узнать у меня слабые места в нашей обороне. Но я не выдал им ни одного секрета. И тогда появился маг. Он произнес заклятие. Я погиб, а мой дух втянуло во флакон. В следующий момент маг вызвал меня, и я всё рассказал моим врагам.
— Значит, то, что ты скрывал, будучи человеком, ты беззаботно выболтал, став духом, — заметил Сабирус.
— Совершенно верно. Все случилось именно так, как предвидел маг.
— Почему? Ты озлобился на людей после того, что с тобой случилось?
— Вовсе нет. Но, когда я попал во флакон, дела людей потеряли для меня всякое значение. Привычные смертным ценности: вероучения этого мира, его традиции и прочая людская суета — все эти причуды являют собой лишь сны для тех, кто обитает во флаконе.
— Обитают? Сколько же места внутри этого маленького сосуда?’
— Тебя бы это удивило, — ответил воин.
— Нет. Но ты опиши.
— Это странный вопрос. Обычно смертные, когда вызывают нас, требуют рассказать, где находятся наши могилы и как проникнуть в них и найти спрятанное там золото. Или выясняют наследственные пороки, поражающие наши династии, чтобы использовать слабости сильных мира сего. Иногда они приказывают нам выполнить грязную работу, убить кого-нибудь или ограбить чью-нибудь сокровищницу.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Я не могу. Этот маленький флакон вмещает семь тысяч душ. Объяснить строение микрокосмической структуры в земных словах, даже одному из самых могущественных чародеев, так же невозможно, как описать цвет слепому или музыку глухому.
— Но ты доволен своей участью? — поинтересовался Сабирус.
— Да! — воин раскатисто рассмеялся.
— Ты можешь вернуться, — и Сабирус произнес возвратное заклинание.
Сабирус перешел к двадцатому имени, двадцать первому, двадцать второму. Двадцать третий ответил. На
