замок.
— Взлома не было, — сообщил он.
На всякий случай Бауэр проверил: так оно и есть.
— Отпереть? — спросила девушка, доставая связку ключей.
Но Гайер ее остановил.
— Погодите. Прежде всего пригласим вашего шефа, да и оперативники пусть еще разок взглянут.
Майор Бауэр присел на край письменного стола. Он начал сортировать факты. Искать взаимосвязи. Какое отношение к этим работам имела Лора Гальбах? Кто убийца? Делал ли фотокопии убийца? Или Гальбах? И вообще, делал ли их кто-нибудь? Если да, то с чего? С материалов по РМ-089? А зачем, если их вот-вот опубликуют?
Уйма вопросов, как всегда в начале расследования уголовного преступления. Майору Бауэру важно было как можно скорее нащупать кончик запутанного клубка. Ведь время идет, и шансы поймать преступника уменьшаются.
— Надо еще раз поговорить с заведующим отделением, — решил он и соскользнул со стола. Бергер пришел тотчас же. Вид у него был подавленный. Проходя мимо того места, где утром нашли Лору Гальбах, он постарался не наступить на меловые контуры. Оба полицейских обратили на это внимание.
— Мне хотелось бы получить от вас кое-какие дополнительные сведения, — начал Бауэр. — Как я слышал, в этой лаборатории ведется изучение новых медицинских препаратов. Это верно?
Бергер кивнул, хотя и не понял, что стоит за этим вопросом. Но майор, как видно, придает ему весьма важное значение.
— Что такое этот ваш РМ-089?
— Миорелаксант. А попросту говоря, введение этого препарата обеспечивает расслабление мышц. Подобными веществами индейцы смазывали свои стрелы: когда такая стрела поражала животное или человека, яд вызывал выпадение мышечной функции, и раненый падал как подкошенный. А если была затронута дыхательная мускулатура, погибал от удушья.
— И такими вот штуками занимается медицина? — спросил майор и в ту же секунду почувствовал укол досады: Бергер улыбнулся, и Гайер тоже прикрывал блокнотом ухмылку. — Я, к сожалению, маловато читал про индейцев. Так что вы уж простите меня за наивность. Что же вы делаете с этими веществами?
— Мы используем их при хирургических операциях, — уже серьезно сказал старший врач. — Мускулатура расслабляется и почти не оказывает сопротивления хирургу, когда ему нужно проникнуть вглубь.
— А пациент не рискует задохнуться от паралича дыхательных мышц? Надо полагать, угроза нешуточная, верно?
— Вы совершенно правы, товарищ майор. Конечно, без искусственного дыхания пациент задохнется. Именно поэтому использование таких препаратов возможно лишь в специально оборудованных клиниках. Прочие больницы вынуждены по-прежнему обращаться к устаревшим и не вполне безопасным методам наркоза. РМ-089 — то самое долгожданное средство, которое обеспечит релаксацию мышц, не затрагивая органы дыхания. Путь был долгий, и мы гордимся, что первыми пришли к цели — вчера утром мы впервые провели успешные клинические испытания.
— Вчера утром? — спросил Бауэр. — Кто об этом знал?
— Я не совсем понимаю… — сказал Бергер. — Конечно же, вся клиника знала. А за стенами клиники… Не представляю… Такие новости распространяются быстро.
— И что же было вчера утром? Расскажите.
День начался как обычно. Подготовка к операции шла своим чередом, по-деловому и сосредоточенно. Операционная сестра раскладывала инструменты. Бергер и его ассистент Рунге мыли руки по традиционной схеме: сперва очень долго намыливали и терли щеткой, а затем ополоснули их спиртом. Облачились в стерильные халаты. Доктор Вольф готовил наркоз. Пациент, которому ввели транквилизатор, спокойно улыбался. Острый аппендицит. Выход один — операция. Еще без малого восемьдесят лет назад, когда отросток удалять не умели, больного ждала неминуемая смерть. Просто в голове не укладывается.
Физическая конституция у парня была хоть куда. Бергер долго и подробно беседовал с ним, и в итоге он согласился, чтобы в качестве наркоза ему дали РМ-089.
Бергер вполне сознавал меру своей ответственности, РМ-089 хорошо показал себя в многочисленных опытах на животных; они отлично переносили его, многомесячные инъекции не сопровождались сколько-нибудь существенными патологическими изменениями. И все-таки первое испытание препарата на человеке сопряжено с известным риском. Ведь человек и животное зачастую реагируют по-разному, и как ни осторожничай, а предсказать это не всегда возможно. Бергер знал об этих сложностях и тем не менее хотел и даже обязан был пойти на эксперимент.
Весть разнеслась по всей клинике, что называется, в мгновение ока. Возле операционной толпилось множество народу. Люди старались не мешать снующим туда-сюда медсестрам, но все равно путались у них под ногами и только усугубляли нервозность. Бергер разом положил этому конец, распорядившись включить телекамеру и транслировать ход операции в большую аудиторию.
У изголовья больного, рядом с анестезиологом, сидел доктор Виттиг, моложавый, загорелый, словно только что из летнего отпуска, и взволнованно следил за приборами. Именно он руководил в Фармакологическом институте предварительными исследованиями. Среди огромного количества новых химических соединений вещество с кодовым наименованием РМ-089 оказалось самым многообещающим. Были проведены серии опытов на мышах, на крысах, на изолированных от животного организма сердцах, на мышечных и кишечных препаратах; неустанно проверялись переносимость, продолжительность действия и токсичность — результаты обнадеживали, а потому решено было работать дальше и довести РМ-089 до клинических испытаний. Фармакологи вступили в контакт с хирургами университетской клиники, хотя хирургия — лишь один из аспектов применения нового медикамента, который можно будет использовать также в случае эпилептических припадков и столбнячных судорог. И вот наконец сегодня станет ясно, увенчался ли успехом их долгий напряженный труд. Впрочем, Виттиг чувствовал себя достаточно уверенно: ведь, кажется, все, что можно, они проверили и перепроверили, все продумали, все мыслимые методики исследований перепробовали — словом, сделали все необходимое.
Анестезиолог Вольф достал склянки с эфиром. У него все готово. Даже на случай непредвиденных осложнений.
Бергер хранил привычное и ценимое сотрудниками невозмутимое спокойствие. Коротким кивком он приветствовал директора клиники, который вместе с профессором Колнаром вошел в операционную. За спиной шефа виднелась кислая физиономия доктора Брауна.
Для начала Вольф ввел пациенту снотворное.
— Считайте, пожалуйста. С двадцати.
Никто не сумел бы объяснить, почему больным велят считать именно с двадцати. Так уж принято. Пациент начал довольно бойко и быстро.
— Считайте спокойнее. Дышите ровно и глубоко.
Голос Вольфа доносился до больного уже как бы издалека. Он вдруг начал считать неестественно громко, а через секунду перешел на невнятное бормотание. И замолчал, дыша ровно и глубоко.
— Можно? — спросил Вольф.
Присутствующие замерли и невольно подались вперед, когда Вольф ввел пациенту, опять-таки внутривенно, РМ-089. Спящий расслабленно обмяк. Знакомый эффект — как от индейского кураре. Взгляды устремились на грудную клетку пациента: он спокойно спал. Бергер следил за кардиограммой, которая показывала ровный, без малейших изменений, сердечный ритм.
Вольф взял в руки склянку с эфиром. Первые капли упали на наркозную маску, закрывающую рот и нос пациента. Зрители, искушенные в
