и последнее слово будет за мной. Только вот не пристало мне — принуждать дев к близости. Нет, так нет. Кто потерял, ещё неизвестно. Вернулся в свою постель, забрав с собой её оружие. Не сомневаюсь, это не весь арсенал. Был зол, я не привык к отказам. Для меня их не существовало. Заснуть было сложно. Хотелось уйти и лечь в ближайший сугроб на улице, чтобы остыть, или нарубить дров на ближайшие два месяца. Но уйти, значит признать своё поражение, а хотелось показать безразличие. Пришлось лечь и сделать вид, что сплю.
Глава 7. После бури
Григориан
Утром настроение в доме поменялось кардинально. Алекса вела себя ласково и покладисто, но я чувствовал, она хотела меня убить. От этого было не по себе. Мне было почему-то не всё равно. Вернее, я чётко понимал, почему мне было не всё равно. Раньше я жил и занимался только восстановлением своих сил и исследованием местности, а теперь я должен следить за этой особью женского пола, чтобы она не отрубила мне во сне голову. Это, конечно, вряд ли, я слишком чутко сплю, но она может вполне придумать и какой-нибудь экзотический способ со мной расквитаться.
А если разобраться. Что, собственно, не так? Мне до сих пор не ясно. Раньше никогда не сталкивался с такой ненавистью со стороны женщин. Она испепеляет тебя взглядом и одновременно мило улыбается. Что она хочет этим показать? В моём мире такое невозможно представить. У нас все почитают мужчин и слова поперёк не скажут. Так она тоже вроде не говорит, но лучше бы сказала.
Наконец она ушла, и можно было вздохнуть.
Алекса
Меня просто разрывало от гнева. И в моей голове не могло уложиться, как я так могла вляпаться. Я в лесу, в моём доме живёт подозрительный тип, который того и гляди меня или прикончит, или изнасилует. Нужен был срочно план. Как себя обезопасить. Впереди пара месяцев как минимум, а максимум при затяжной зиме даже и представить боюсь сколько. Адреналин зашкаливал, мысли бурлили. Не то, чтобы я боялась. Больше злилась на себя за такую непростительную ошибку. Ну, зачем его притащила в дом? Он казался таким беспомощным, что стало жалко. А теперь? С ним и спать опасно в одной комнате, и прогнать невозможно, хоть переселяйся в баню. Убить его и закопать в сугробе — вот единственное правильное решение. Даже никто искать не будет, я уверена. Только вот я его недооценивала. Вряд ли получится, он уже не такой беспомощный. Тут надо придумать что-то хитрое. Со злости кинула топор в дерево, и он отлично туда вошёл. Осталась довольна своим результатом, всё-таки я не такая уж и беспомощная. Просто надо быть наготове. Теперь понятно, какой человек у меня под боком, и действовать надо соответствующе.
Вернулась домой, заметила какую-то активность. Мой дорогой гость рубил дрова. Я ожидала увидеть что угодно, только не это. Остановилась и даже засмотрелась на это зрелище. Вообще, конечно, надо признать, Кир выглядел очень круто и очень опасно одновременно. Что-то в нём выдавало машину для убийства, так легко было представить вместо поленьев чьи-то головы… Не знаю уж, чем он там занимался раньше и откуда свалился на мою голову.
Рядом с ним я чувствовала, что проигрываю, и уверенности во мне убавлялось на глазах. Срабатывал инстинкт самосохранения. Сидеть тихо и не нарываться. Что происходит я не понимала: либо он демонстрировал силу, либо хотел помочь. Оба варианта были абсурдными. В его силе и так никто не сомневался, а помочь мне — значит признать, что я права. Последний вариант вообще даже в мыслях выглядел смешно. Прошла мимо и принялась за ежедневные дела. Решила держать выводы при себе и не выдавать своей настороженности. Моя задача — в целости и сохранности прожить до весны, а потом свалить отсюда. Найти отца. Не верю, что он мог меня вот так оставить здесь, что-то наверняка случилось. Поэтому делаю безразличный вид, будто совершенно ничего не произошло. Само собой, лучше ему больше не предлагать чисть картошку, ладно уж, не умру от усердия. Всё равно здесь делать больше нечего. Старалась избегать его прямых взглядов. Боялась, конечно, до чёртиков, что будет опять приставать. Предусмотрительно надела побольше мешковатой одежды, чтобы не пробуждать в нём никаких желаний и чтобы было время на отпор. Но он даже не смотрел на меня, что, конечно, безумно радовало. Однако обстановка всё равно была напряжённой. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Он, казалось, наоборот, возомнил себя хозяином положения. Расслабился и получал удовольствие от жизни. Это раздражало. Как ни крути, я слабая сторона и полностью в его власти. Очень надеюсь, что он не станет её использовать.
Кир не ушел, как обычно, когда я вернулась, а наоборот, демонстративно сел за стол и решил со мной разделить трапезу. У меня сразу пропал аппетит от мысли, что он мне составит компанию.
Положила ему еды и хотела уйти, но он схватил за руку и сказал:
— Съешь из моей тарелки.
— Ещё чего! Зачем?
В ответ он больно сжал запястье и грозно посмотрел, показывая, что вовсе не шутит.
— Ты слышала, что я сказал?
— Боишься — отравлю?
— А вдруг. Теперь мне совсем не хочется умирать, надо было думать раньше.
— Кстати, хорошая идея, как мне она не пришла в голову.
Он проигнорировал мой комментарий и подтолкнул мне тарелку. Я с отвращением взяла ложку и съела совсем чуть-чуть, а потом не выдержала и плюнула ему в суп. Он был очень зол, и мне казалось, что, вполне возможно, сейчас воткнёт в меня вилку, которая лежит прямо перед ним. Я задержала дыхание и боялась даже выдохнуть, с ужасом представляла, что сейчас будет. Он молниеносно меня схватил, усадил на стул, завёл руки за спину и связал их. Не представляю, откуда у него взялась верёвка под рукой, но мне оставалось беспомощно удивляться. Теперь он довольно смотрел на меня. Наверное, впервые за всё время я видела на его лице подобие улыбки. Думала, у него все мышцы атрофированы и он не способен на это.
— Ну что, справился со слабой девушкой и доволен? Как-то это не благородно.
— А кто вообще говорил, что я из благородных?
Отчаянно пыталась вырваться. Он удивлённо смотрел на мои жалкие попытки.
— Ну что, теперь будешь насиловать?
Он подошёл ко мне, сердце стучало и уже намеревалось выпрыгнуть из груди. И к чему я
