В понедельник утром, когда я писал адреса на траурных извещениях, раздался звонок, и велокурьер вручил мне заказное письмо фирмы «Хертог АО. Оптовая торговля сантехническим оборудованием и чистящими средствами». Из «великодушия» мне не предложили отработать положенный срок. С 1 марта я уволен. Об условиях увольнения, включая выходное пособие, меня поставят в известность в ближайшее время.
– Что ж, тогда все ясно, – сказал я Афре.
– С первого марта я уволен.
Глаза Афры округлились и чуть не вылезли из глазниц. Рот открылся.
– Так я и знала, – всхлипнула она.
24
Безрадостный брак, смерть обожаемой тещи, увольнение – до полного набора не хватает только разговора с моей большой любовью, которую я не видел десять лет. Что-то в этом роде пронеслось тогда в моей голове.
Я бродил по Пюрмербосу, парку для жителей таунхаусов Пюрмеренда. В связи с кончиной тещи я взял три свободных дня. Беренд, наш бухгалтер, указал мне, что по закону я имею право только на один свободный день, а еще два могу взять за свой счет.
– Спасибо за ценное указание, Беренд, – ответил я. – Мне было бы тяжело сознавать, что мой работодатель пострадает из-за кончины моей тещи.
Повисла долгая пауза.
– Что да, то да.
Я сел на скамейку, достал мобильник.
– Это Эстер. С кем я говорю?
– Это Артур.
– …Здравствуй, Артур.
– Здравствуй, Эстер. Как жизнь?
– Хорошо… Хотя как раз сейчас не особенно. Но вообще-то хорошо.
– Помнишь, я просил разрешения позвонить через десять лет?
– Помню. Тогда я разрешила.
– И?
– И что?
– А теперь жалеешь?
Она помолчала.
– Да, теперь жалею. Прости, Артур. Я не могу.
– Я только хотел спросить, можем ли мы встретиться? Хоть один раз?
– Нет… не могу.
– Почему?
– Вдруг дам слабину. И опять начнутся мучения.
– Может быть, ты права.
– Я бы всей душой, но не могу. Боюсь, увижу тебя снова лишь на твоих похоронах.
– Если я помру первым.
– Да, иначе получишь приглашение на мои похороны.
– Приду непременно. Я все еще люблю тебя.
– И я тебя.
25
– Это было прекрасное прощание, воистину достойное прощание, – говорил мой тесть, качая головой. Видимо, хотел убедить в этом меня.
Я едва заметно кивнул.
– Такое, какого желала твоя мать, – продолжал он, обращаясь к Афре. Та сидела на кушетке с красными от слез глазами.
Сомневаюсь.
Герда, например, терпеть не могла Мике Телкамп. А кто вопил на весь траурный зал кладбища? Именно она. Пит настоял на исполнении ее похоронного суперхита «Куда? Зачем?».
– Заодно дань уважения к Мике Телкамп, ведь и она недавно померла.
– Сама Мике Телкамп не слишком ценила эту песенку, – осторожно возразил я.
– А мне нравится. Считаю, она самая подходящая, когда кто-то умирает. Интересно же знать, куда он уходит. Кстати, когда я сам помру, пусть сыграют песенку «Папа» этого… как его звать-то?
– Стеф Бос[7], – подсказала Афра.
Вот что я с удовольствием послушаю на твоих похоронах.
Я не произнес этого вслух, но… какая разница.
Герда любила оперу. Но Афра решила, что оперная музыка на похоронах неуместна.
Было еще кое-что, от чего Герда, вероятно, перевернулась бы в гробу. Например, плохое звуковое оформление, сотрудник похоронного бюро, который сам смахивал на покойника, уродливый гроб, паршивый кофе и черствый несъедобный торт. Герда предпочла бы вино, но Пит заявил, что это пробьет дыру в бюджете. Когда я сказал, что сам оплачу вино, Афра ехидно заметила: «В скором времени у нас не будет лишнего цента, Артур. Между прочим, я считаю, что вино на похоронах… не знаю… немного неприлично. Как будто речь идет о празднике».
Автомобильчик, который вез гроб на кладбище, всю дорогу громко скрипел. Герде понравилось бы. Обидно, что так мало людей провожало в последний путь эту женщину, такую трогательную, такую сердечную. Человек пятьдесят. Я уже говорил, что всегда считаю по головам тех, кто приходит на похороны и кремации. И всегда спрашиваю себя: а сколько народу будет на моих похоронах?
