они избавляются от них, а кто-то всю жизнь старается забеременеть разными способами, но даже медицина оказывается бессильна.
Но к счастью врачи могут ошибаться и ставить неверные диагнозы. Через три года наша семья ждала пополнение: Роза родила Виджэя. Влюбленная парочка решила не останавливаться на одном ребенке, и через два года у меня появился еще братик — Коди.
Все было прекрасно: Бенджамин работал в инвестиционной компании, Роза — медсестрой в Центральном госпитале. Но существует такая закономерность: белая полоса когда-нибудь заканчивается и наступает черная, впрочем, как и наоборот. Так случилось и в нашей семье. Бенджамина сократили, он долго не мог найти работу и стал пить. Сначала приемный отец даже пытался все скрыть, но вскоре правда выплыла наружу. Социальные работники, приходившие постоянно проверять ситуацию, хотели забрать меня, когда узнали, что один из родителей злоупотребляет спиртным. Я отказалась, и под честное слово Бенджамина, что он перестанет пить, социальная служба оставила меня в семье. Да, период был очень сложный, но мы как-то выкручивались. Роза и Бенджамин стали для меня настоящими родителями, которые воспитывали и заботились. Нет, я не хотела терять их.
Когда мне исполнилось восемнадцать, я решила упорхнуть из-под родительского крыла, жить и обеспечивать себя самостоятельно. На самом деле, чем меньше ртов, тем проще. Я понимала, что больше не могу сидеть у них на шее и должна тоже чем-то помогать. Хотя, как показала практика в будущем, сама еле сводила концы с концами.
Такси остановилось возле небольшого дома из темно-красного кирпича. Из открытого окна доносились нехилые басы и жуткий вой. «Снова Виджэй слушает свое убожество. Это даже музыкой сложно назвать». Поморщилась, открыла дверь и хотела выйти, но вспомнила о «крашенном» и бросила через плечо:
— Спасибо.
В ответ — тишина. «Ой, ну и ладно, больно надо». Хлопнула дверью и проводила ярко-желтый автомобиль взглядом. «Интересно, как же этот гей в отель попадет? Снова будет помощи просить? А, не важно, его проблемы». Я открыла ключом дверь и попала в настоящий Ад. Певец, скорее демон, орал, как резанный, и казалось, что дом ходит ходуном от его вопля.
— Бог ненавидит нас всех, Бог ненавидит нас всех. Ты знаешь, это правда: Бог ненавидит это место. Ты знаешь, это правда: он ненавидит эту расу. (слова из песни «Disciple» группы Slayer)
«Вот богохульник мелкий. Соседи снова пожалуются в полицию. Мало проблем, так он хочет новых добавить». Заткнула уши и быстро направилась в комнату Виджэя. Перед глазами картина маслом: ноутбук с порнухой и мой братец с рукой в штанах. Нет, я все понимаю: ему шестнадцать, переходной возраст, гормоны и все дела, но… КАКОГО ХРЕНА?!
— ВИДЖЭЙ! — пытаюсь переорать «музыку».
Ноль реакции, конечно. Я стараюсь не смотреть в экран, на котором разворачивается оргия, нажимаю на проигрыватель, и на всю комнату теперь слышно стоны. Лучше бы орал демон из колонок, чем это… Господи! Что за день?!
Брат подпрыгивает и матерится, сразу закрывая крышку ноута и багровея то ли от стыда, то ли от злости.
— Могла бы и постучаться! — кричит Виджэй.
— Постучаться? Да этот ор стоит на весь район! — упираю руки в бока, строго глядя на брата. — А если бы это была не я, а Коди? Какой пример ты подаешь младшим?
Джэй фыркает, берет влажные салфетки и кидает:
— Коди не маленький…
У-ф-ф… Подростки. Сохраняю спокойствие, хотя внутри все клокочет от ярости.
— А девушку найти не пробовал?
— У меня есть девушка, — огрызается брат.
— Да? Правая рука? Или левая, Джэй?
По выражению вижу, что Виджэй уже готов нагрубить, но молчит.
— Где Коди? — вздыхаю, переводя тему.
— У Адамсов, — он поднимается, роется в ящике комода и ретируется в туалет.
Иду на кухню, открываю створку холодильника и медленно выпускаю из легких воздух: Роза снова ничего не приготовила. В шкафчиках просроченная еда и банка с черным чаем. Черт, неужели все так плохо? Опускаюсь на стул и обвожу огорченным взглядом помещение. «Мне нужна работа на Манхэттене. Мне нужна работа в «Crosby». Глаза замирают на сумке, и я уже скачу в коридор, как подстреленная лань. Хватаю ее, доставая сто долларовые купюры.
— Черт возьми… — шепчу, считая «награду за спасение крашенного гея». Да здесь половина моей зарплаты за две недели в кафе! Ну, ничего себе! Я смогу заплатить за квартиру и купить еды домой. Расплываюсь в счастливой улыбке и прижимаю деньги к себе.
Покупаю продукты в супермаркете и готовлю ужин, не переставая улыбаться. А гей-то оказался не жлобом.
На запах еды приходит Виджэй, все еще хмурый, но уже не такой злой.
— Как дела в школе? — спрашиваю, накладывая спагетти и тушеного мяса. Черт, уже забыла вкус настоящей домашней еды…
— Нормально, — брат подвигает к себе тарелку и жадно начинает поглощать пищу, требуя добавки.
— Ты туда хоть ходишь? — с сомнением спрашиваю, наблюдая за ним.
— Хожу.
На этом наш «конструктивный» разговор заканчивается. Виджэй бормочет «спасибо» и закрывается в своей комнате. Пока мою посуду, в доме появляется младший — Коди. Брат радостно улыбается и бежит обнимать меня. Боже, почему он такой худой? Ужас…
— Ты себя нормально чувствуешь? Ничего не болит? — я трогаю его лоб и оглядываю. Кожа нездорового оттенка, да и глаза какие-то потухшие.
— Нет, все хорошо, — пожимает Коди плечами.
— Будешь есть? Я приготовила…
— Я поел у Адамсов, Лив, — улыбается младший. — Не переживай.
«Да как тут не переживать? Что вообще происходит в доме?»
— Может, чай с печеньем? — уговариваю его.
Он качает головой, целует в щеку и произносит:
— Пойду к Джэю.
— Ладно, — неуверенно бормочу, провожая его худенькую фигурку взглядом. Нет, надо поговорить с Розой.
Завариваю себе крепкий чай с лимоном и устраиваюсь на диване в гостиной, дожидаясь со смены маму.
Роза приходит довольно-таки поздно. Выглядит очень измотанной и уставшей. В руках держит бумажный пакет с едой и сумку.
— Привет, — она слабо улыбается, скидывает туфли и проходит на кухню. — О, ты приготовила ужин, Лив?
Присаживаюсь на стул, подпирая голову рукой, и киваю.
— Да, и я вроде нашла работу на Манхэттене, представляешь?
Роза удивленно округляет глаза, и ее улыбка становится шире.
— Правда?
— С завтрашнего дня на испытательном сроке, но думаю, что все получится.
Женщина облегченно вздыхает и обнимает меня.
— Я рада.
— Что с Коди? Он похож на ходячего скелета, — обеспокоенно говорю, глядя в ее зеленые глаза.
Роза сникает и садится на краешек стула, смыкая руки на столе.
— Не знаю, — тихо произносит она, крутя колечко на безымянном пальце. — В последнее время он совсем перестал есть, приходится иногда даже заставлять.
— Может,
