сделать. Схватил меня. На губы легла теплая ладонь. Паника и оглушительная работа всех органов. Кажется, я даже успела что-то пропищать, когда друг Максима взял меня за лодыжки. Сопротивлялась, что есть сил, но их было больше. И что я могла? Одна против двоих парней?! Глаза увлажнились от обиды. Что я им сделала?!
- Открывай, Кирюх! – Резников кивнул на мусорный бак.
О нет… Я активнее забарахталась в их руках, но так и не смогла вырваться. Третий помог им. Нажал на педаль, и крышка плавно поднялась вверх. Пара движений и меня кинули внутрь. Благо всем телом я приземлилась на мешок с листьями внизу, но ногой все же ударилась о стенку и застонала, схватив ее руками.
- Посиди, Майор, и подумай, - Максим заглянул внутрь и улыбнулся.
- Нет… - прошептала, ощущая приступ парализующей паники, но крышка уже опускалась.
Темнота наступила резко. Я слышала, как мое сердце в безумии вырывается из груди, но все же поднялась и попыталась поднять злополучную крышку, не смотря на обжигающую боль в ноге. Она не поддавалась.
- Эй! Выпустите меня! Это не смешно! – Закричала во весь голос и ударила кулаком по стенке бака, тут же об этом пожалев.
Костяшки лишь ободрала и вымазалась в чем-то липком. Меня никто не слышал. Я еще некоторое время пребывала в скрюченной позе, практически не дыша, но ничего не изменилось.
В бессилии села и прижала голову к коленям. Слезы беззвучно и скупо стекали по щекам. Я не понимала, чем заслужила такое отношение? Почему Максим выбрал меня для издевательств? Из-за отказа? Это же бред… В школе полно красивых девчонок, которые с ума по нему сходят.
Я такая глупая…
Меня заманили. Специально. Все продумали. В груди жгло от обиды и бессилия. Я еще несколько раз ударила рукой по стенке бака и позвала на помощь. Послышались шаги, но после скрипа соседнего бака они стихли, и я расплакалась, размазывая слезы по щекам.
Ведь у меня даже телефона с собой не было…
Глава 8
Руслан
Уборка территории никогда не была обязаловкой. Никто из взрослых не мог заставить нас горбатиться на благо школы. Для выполнения грязной работы имелись соответствующие сотрудники. Наверное, поэтому Яковлевна скрипела зубами, глядя на Резникова, слоняющегося по периметру с невинной рожей, и не произносила ни слова. Все, на что хватало ее гнева, это грозный взгляд, который Макс удачно игнорил.
Я спокойно занялся делом, чтобы не загружать мозги событиями последних дней. Быть равнодушным у меня хорошо получалось. К тому же погодка располагала к душевному расслабону. Солнце светило вовсю, позволяя наслаждаться осенними деньками. Холод в Сибири – обычное дело, и когда удается урвать немного тепла, невольно начнешь получать удовольствие.
- А она не задохнется, Макс? – услышал голос Мишки из параллельного и перевел взгляд в их сторону, отставляя тяжелый мешок в сторону.
Резников и Миха стояли в нескольких шагах от меня. Первый сиял, словно сорвал джекпот, а второй явно нервничал.
- Пусть сидит, - Максим криво улыбнулся, - не вздумай ее выпускать. Я сам.
Одноклассник потер руки, а я посмотрел по сторонам, выискивая новенькую. Почему? Сам не знаю. Хотел убедиться, что парни обсуждают кого-то другого, вот только Майоровой не было в ближайшем радиусе. Может, Яковлевна ее отпустила? Вон девчонки расходятся после сбора листьев и мусора, но среди них нет новенькой.
- Власов, - завхоз машет мне рукой, - на сегодня заканчиваем. Уноси этот мешок, - указывает на черный пак передо мной, - и можешь быть свободен.
Киваю, завязываю мешок и несу его к мусорным бакам. Один из них загружен под завязку, а второй закрыт железным прутом. Додумались же. Обычно замки вешают. Совсем школы обнищала. Убираю железяку, нажимаю на педаль, слыша, как скрипит крышка при поднятии, и мешок вырывается из рук, падая на землю. В мусорке сидит новенькая и смотрит на меня заплаканными глазами.
Лицо в грязи. Волосы разлохматились. Взгляд такой, словно я ее туда запихал. Даже теряюсь на несколько мгновений.
- Пусть сидит… не вздумай ее выпускать. Я сам…
Макс – придурок! Скриплю зубами от внезапно нахлынувшей злости. Не мое дело, в принципе, но сажать девчонку в мусорный бак уже всяко перебор. Протягиваю ей руку и жду, когда сообразит, вот только Майорова голову в плечи вжимает. В глазах столько страха плещется, что ощущаю себя мерзким ублюдком. Эмоции отчаянно гашу. Помогу выбраться и пусть катиться подальше.
- Хочешь и дальше сидеть среди мусора? – в голосе, как бы я ни старался ее скрыть, проскальзывает злость.
Майорова отрицательно качает головой, но не спешит подавать руку, словно опасается. Я же в этот момент готов зубы стереть в пыль, и мне не нравится это чувство. Слишком сильно жжет в груди, поэтому шумно выдыхаю и повторяю мысленно, что плевать на нее. На всех.
- Ты тратишь мое время, новенькая, - чеканю каждое слово, наблюдая за тем, как спина Майоровой выравнивается, - руку давай!
Неловко приподнимается и с видом побитой собаки вкладывает холодную ладошку в мою. Вздрагиваем одновременно. Контраст ее холода и моего жара пускает волну адреналина по крови. Смотрю на нее, а она на меня. Чертовщина какая-то! Прокашливаюсь и помогаю новенькой выбраться, сразу отпуская и не думая о том, что у нее талия, как у балерины, тонкая. Хотя так и не скажешь. Шмотки все скрывают.
- Спасибо, - мямлит еле слышно, а я фыркаю, закидывая мешок в бак.
- Не обольщайся, - убираю ногу с педали и прохожу мимо нее, - мне нужно было выбросит мусор.
Не глядя на нее, иду вперед и останавливаюсь из-за всхлипа. Только не это… Терпеть не могу слезы. Проявление слабости во всей красе. Отец привил мне стойкое неприятие к такой черте характера, поэтому всхлипы и злополучная влага вызывают у меня раздражение. Поворачиваюсь и вижу, как Майорова согнулась в три погибели, держась за ногу. Уйти совесть не позволяет. Возвращаюсь.
- Чего ревешь? – спрашиваю, а она машет головой. – Говори.
Не отвечает. Бесит конкретно.
- Все в порядке? Язык проглотила что ли?!
Снова головой крутит, а когда поднимает, вижу кровь на ее штанах. Во дела…
- Ты ударилась? – ответом служит кивок. – Идти можешь? – пожимает плечами и прикусывает губу, сдерживая слезы.
Бездомные псы и то лучше выглядят, чем Майорова в этот момент.
- Покажи, что там.
- Нет! – сипит
