уныло смотрела в одну точку и понимала, что вся моя энергия иссякла. Я будто пустой сосуд. И в голове тоже пустота — ни одной мысли. Сил не осталось.
Глава 7
Мы не разговаривали с Антоном весь день. Я просто ушла к подруге в гости. У неё дома обстановка мне нравилась намного больше, чем у нас. Удивительно, но в гостях у человека, которого я знала всего ничего, я чувствовала себя спокойно и расслабленно. Муж Леры — такой же весельчак, как и она сама. Вместе мы пили чай и болтали, я на время забыла о сцене на кухне и успокоилась.
Но к вечеру мне пришлось вернуться домой, как бы я этого не хотела. Оставалось только гадать, что там сейчас творилось и с чем я столкнусь на этот раз. Из весёлой и лёгкой атмосферы я возвращалась в тяжелую, напряженную.
Тихо прикрыв за собой дверь, я сняла босоножки, которые снова начинали рваться. Положила сумочку на пуфик и вздрогнула, когда услышала звонкий, рассерженный голос Аглаи Петровны.
— Твой сынок постарался! Ты посмотри, что у Антона с лицом! — Взволнованно кричала она. — Марк у тебя бешеный и ненормальный! Ему надо съезжать! И немедленно! У нас в доме беременная девочка, ей нужно спокойствие!
— Аглая, — голос Андрея Сергеевича звучал ровно и холодно, — не смей орать в моем доме.
— В твоём доме? — ахнула Аглая Петровна. — Вот как ты заговорил, любимый?
— Не цепляйся к словам, — устало ответил ей муж. — Сначала надо разобраться в чем дело. Возможно, Антон заслужил получить по лицу.
— Что? Что ты говоришь такое, Андрей⁈ Даже если заслужил, можно решить конфликт словами, а не кулаками! Твой сын какой — то буйный! С самого начала он вёл себя ужасно. Вспомни! Вспомни, как он себя вел! Ты его разбаловал!
— Что ты предлагаешь? — хмуро спросил Андрей Васильевич.
— Пускай съезжает, — уже спокойнее ответила Аглая Петровна. — Сними ему квартиру. Либо уеду я, Андрей! Потому что это невозможно, так жить! Скандал на скандале!
Тут послышались шаги. Не замечая меня, Марк спустился со второго этажа и зашёл на кухню.
— Не много на себя берёшь, мамуль? — насмешливо поинтересовался он.
Я напряжённо вслушивалась в разговор, сдирая бледно — розовый лак с ногтей. Мне все это совсем не нравилось. Ведь я прекрасно знала, почему Марк набросился на Антона.
— Вот, — разнесся победный голос Аглаи Петровны. — Он издевается! Относится неуважительно! Ты слышишь, как разговаривает?
— Пап, серьезно хочешь, чтобы я съехал? — в голосе Марка по — прежнему слышался смех. Но это была фальш. Наверняка он злился.
— Не вмешивайся, Марк, — отрезал Андрей Васильевич. — Мы поговорим с тобой об этом позже.
— Нет, мы поговорим сейчас! — заявила Аглая Петровна. — Пусть объясняет, почему мой Антон сейчас лежит на втором этаже и не может встать с кровати! У него голова кружится! У него сотрясение!
— Твой Антон, — выделив имя моего мужа, начал Марк. — И без сотряса каждый раз лежит на койке и встать не может. Потому что нихера делать не хочет, а вместо работы шляется по бабам.
Я сдвинула брови на переносице, приоткрыв рот от удивления. Что за бред?
— Что ты несёшь? — возмутилась Аглая Петровна. — Андрей! Он клевещет на моего сына! У Антона жена и скоро будет ребёнок, он каждый божий день ездит на собеседования!
— Мамуль, вроде такая старая, но совсем наивная, — рассмеялся Марк. — В твоём — то возрасте пора поумнеть.
— Марк! — возмутился Андрей Васильевич. — Перестань. И ответь уже наконец: зачем ты избил Антона? Вам что, по десять лет? Вечно дерётесь, ругаетесь. Мы одна семья.
— Не смеши, — отозвался Марк. — Какая семья? Я такой семьи врагу не пожелаю.
— Что произошло? — терпеливо, но сурово спросил у него отец.
Тут я не выдержала и всё — таки зашла на кухню. Три пары глаз удивлённо посмотрели на меня.
— Антон меня ударил, — бесцветным голосом сообщила я. — А Марк заступился.
— Кать, ты в своём уме? Как это ударил? — возмущённо спросила Аглая Петровна, нахмурив брови.
— Обычно, — мне не понравился ее тон, — взял и ударил. Дал пощёчину.
На кухне воцарилась звенящая тишина. Я, часто дыша, смотрела то на Андрея Васильевича, который скрестил руки на груди, опустив голову, то на Аглаю Петровну, которая изучала гневным взглядом противоположную стену.
— И что, — женщина прервала тишину и окинула нас всех невозмутимым взглядом, — из — за какой — то пощёчины он моего сына чуть не убил?
Марк вдруг рассмеялся. Да ещё так весело, будто только что услышал самый смешной анекдот в своей жизни.
— Ты где ее откопал — то? — он кивнул на Аглаю Петровну. Затем, резко перестав смеяться, серьезно спросил, испытывающее глядя на отца: — ты хочешь, чтобы я съехал?
— Так всем будет лучше, — вклинилась Аглая Петровна.
— Не лезь, — велел ей Андрей Васильевич. Затем он поднял тяжёлый взгляд на сына. — Марк, если вы не можете ужиться, я могу снять тебе квартиру. Скажи район.
Марк вскинул брови, усмехнулся.
— Снимешь квартиру, говоришь? То есть реально хочешь, чтобы я съехал?
— Ты можешь приходить, когда захочешь, — я едва улавливала в его стальном голосе виноватые нотки, — сейчас тебе лучше пожить отдельно.
Я удивлённо смотрела на Андрея Васильевича. Неужели он действительно позволит Марку съехать?
— Раз лучше, значит поживу, — хмыкнул Марк. — Давай, пока.
Он развернулся и, на миг встретившись со мной взглядом, подмигнул. Затем широким шагом направился к дверям.
— Марк, зайди ко мне чуть позже, мы выберем район и квартиру.
— Засунь себе в зад эту квартиру, — отозвался Марк, уходя. — Мне ничего от тебя не надо.
— Марк! — не выдержав, крикнула я ему вслед. И даже сделала шаг, чтобы догнать его. Но меня остановила Аглая Петровна — она мягко обхватила мое запястье своими пальцами.
Я недоуменно обернулась на неё. А она, успокаивающе улыбнувшись, покачала головой.
— Милая, не надо.
— Что значит не надо? — возмутилась я. И посмотрела
