Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
— Это вряд-ли, — потер я в задумчивости подбородок. — После того, как туда наведались триста султанских янычар, там ничего не осталось, ни дворца, ни проклятий…
— Ни янычар! — закончила Эльза, кровожадно ухмыльнувшись.
— Об этом я не знаю, — улыбнулся ей.
— А я, лично, даже не сомневаюсь, — заявила она в ответ, — и было там не триста, а три тысячи!
— Или даже пять, — заулыбалась Мерв.
— И не жалко вам, пять тысяч? — шутливо вмешался я, — у султана, небось, вся гвардия столько была.
— А чего их жалеть, — пожала плечами девушка, — врагов-то.
— Они не враги, — ответил я, мгновенно сменив тон с шутливого на серьёзный. — Когда-то мы были одной империей. Просто тысячу лет старательно, единый когда-то народ разделяли, последовательно вбивая клин за клином, создавая образ врага, придумывая мнимые поводы для ненависти. Не уподобляйтесь им.
— Прости, — захлопала ресницами Мерв.
— Ничего, — ответил я ей, — просто когда-нибудь, два народа снова объединятся в один…
— Когда мы выпнем из этого мира всю сволочную нелюдь, — прозвучал неожиданно голос из открывшегося на чердак люка.
— Ой, — девчонки повскакали с мест, увидев забирающегося к нам Глушакова. — Сергей Юрьевич, здравствуйте!
После того как трудовик героически рванул вслед за мной на юг и путем невероятных усилий смог вернуть обратно в академию, авторитет среди моих дам заимел непререкаемый. И хоть с третьего курса занятия общей магией остались только у инженерной кафедры, они продолжали с восхищением на него смотреть, не забывая, при встрече, всячески своё уважение выказывать. Я бы, наверно, даже взревновал, если бы не знал, что мне они преданы абсолютно.
— Сидите, сидите, — благодушно произнёс тот, закрывая за собой люк, проходя и плюхаясь в мгновенно освобождённое Рийей кресло, — я тут с неофициальным визитом.
— Что, — усмехнулся я, — устал от своих прожектёров?
За почти два года, прошедшие с образования инженерной кафедры, бывшие демонологи успели смириться с действительностью и появились даже юные фанаты сопромата и термеха, теперь одолевавшие своего завкафедры чертежами различных строительных проектов один другого грандиознее.
Там даже проект космического лифта был, причём, как признавался сам Глушаков, на первый взгляд, вполне реальный. Дёрнул же его чёрт на одном из занятий рассказать про изучение космического пространства. А старенькую, принесённую с Земли книгу «Механика космического полёта в элементарном изложении», Левантовского, и вовсе зачитали до дыр.
Сергей жаловался, что уже трижды вылавливал доморощенных космонавтов, тайно сооружавших ракету для преодоления земного притяжения и вылета в безвоздушное пространство.
— И это тоже, — хмыкнул Глушаков, — но я здесь по другому вопросу. Только что закончилось общее собрание преподавательского состава академии. В этом году, по требованию инквизиции, четвёртый курс направляется на практику не после первого семестра, а уже через месяц после обучения. Пятый курс тоже. Так что программы серьёзно пересматриваются, чтобы за этот месяц дать студентам самый базовый минимум, для работы в поле.
— Хм, — переварил я сказанное, — и в связи с чем?
— Ну, — тот испытующе взглянул на меня, — я надеялся, что ты мне скажешь, ты же сам инквизитор.
Но я только задумчиво качнул головой, — Извини, сам первый раз слышу. А известно куда на практику отправят?
— На границу, — ответил трудовик и чуть кивнул, увидев, как я вскинулся, при этих словах. Добавил, — Да, Паш, похоже начинается.
Я посмотрел, на ещё ничего не понимающих вассалок, уже осознавая, что мои наивные мечты о тишине и покое идут прахом, а в голове засвербило упрямо и назойливо только одно слово — война…
Глава 4
Далеко впереди мерно гуляет вверх-вниз спина размеренно бегущего в лёгком доспехе Глушакова. За ним, с хрипом выдыхая воздух, широко раскрыв рты на покрасневших, мокрых от пота лицах, бегут четыре десятка одетых в полевые робы студентов темного факультета, обоего пола. А замыкаю я, в инквизиторской полевой броне, только без оружия, следя за отстающими, да изредка, короткими, — Левой… левой… левой… — задавая темп сбившимся с ритма.
Мы тренируемся, усиленно тренируемся марш-броскам в полной выкладке, на пять, десять, пятнадцать километров. Учимся преодолевать зоны магических возмущений. Двигаться россыпью и колонной. Разбиваться на группы, действуя обособленно. Скрытно проникать на территорию противника. Поддерживать имперские легионы в атаке и наступлении. Организовывать ловушки, ставить магические мины.
И всё это за какой-то месяц, без скидок на пол. Как сказала Элеонора — У нас нет мальчиков и девочек — есть будущие маги.
И в чём-то она права. Чем выше резерв, тем сильнее магия пропитывает тело мага, делая его более выносливым, быстрее приспосабливаемым, сильнее восприимчивым к нагрузке.
До четвертого курса это не так заметно, но те кто перевалили за этот рубеж, уже не вполне люди, сами по себе, скорее полумагические существа, лишь внешне неотличимые от своих менее одарённых сородичей.
Наставником по физической и боевой подготовке темному факультету назначили бывшего трудовика, тут же рьяно взявшегося за подготовку. Думаю без Элеоноры тут не обошлось, потому что я сам тоже считал Сергея лучшей кандидатурой на эту роль. В конце-концов, он да завхоз с первого курса меня учили этому же самому. Может по этому он сразу назначил меня своим помощником, тем более, что реальный боевой опыт у меня, в отличии от остальных студентов, уже имелся.
Вот и бежал я сзади и чуть правее колонны, внимательно следя за задыхающимися и хрипящими юношами и девушками — некромантами, магами крови и ведьмами. Магам крови, пожалуй, было полегче остальных, они имели возможность с помощью своей магии себя усиливать. Мы их не наказывали. Пусть заодно и в этом тренируются.
Найдя взглядом пятёрку моих вассалок мужественно держащуюся в середине колонны, невольно улыбнулся. Им было нисколько не легче остальных, но они старались не ударить в грязь лицом ни передо мной, ни перед Глушаковым. Очередной круг вдоль стен академии, по вытоптанной до каменной твёрдости земле, покрытой мелкой почти невесомой пылью, легко подымавшейся в воздух долго тянущимся за нашей колонной шлейфом.
Раз в несколько дней, стараниями магов академии здесь проливался обильный дождь, практически тропический ливень, превращая дорогу в жидкую грязь с чавканьем и причмокиванием принимавшую в себя десятки сапог, разлетаясь чёрными брызгами при каждом шаге.
После такой пробежки все были по уши в грязи, промокшие, без сил даже чтобы высказать своё недовольство, с глазами загнанных лошадей, разве что пена не капала с губ.
Первая неделя была самой сложной, пока народ втягивался, привыкая к резко изменившимся условиям. День на третий мы с Глушаковым из женского общежития четверокурсниц буквально выволакивали утром на пробежку, за ноги, за руки, практически отрывая от дверных косяков, в которые те вцеплялись словно утопающие в спасательный круг, слушая крики и стоны, вопли и проклятия в свой адрес.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
