– Как ты сможешь там один? Оставайся лучше здесь.
Он вздохнул.
– Нет. Мне кажется, что я приду домой, и она будет там… Я понимаю, что обманываю сам себя, но ничего не могу с собой поделать.
Он сделал несколько шагов в сторону двери.
– Клод! Подожди! – Мариса подскочила к нему, схватила за рукав. – Оставайся!
Она умоляюще смотрела на него.
– Нет, не могу, – упрямо повторил он, высвободил руку и вышел.
Через несколько мгновений хлопнула входная дверь.
Мариса обернулась к матери.
– Даже не верится… – прошептала она.
– Да, – всхлипнула Камилла, размазывая по лицу слезы.
– Пойдем, я тебя уложу.
Мариса помогла ей подняться.
– Я не смогу уснуть…
– Я что-нибудь тебе дам из снотворного. Надо поспать, мама. Эти дни будут тяжелыми.
Камилла вздохнула.
– Теперь все дни будут тяжелыми, – прошептала она. – У меня сердце разрывается при одной мысли о том, что я больше не увижу мою девочку.
Мариса почувствовала, как слезы вновь полились из ее глаз.
– Мам, ну успокойся, – попросила она. – А то я сейчас опять разрыдаюсь.
Они обе всхлипнули, обнялись и расплакались.
– Как такое могло произойти? – недоумевала Камилла. – Как? Клод сказал, что она выехала на встречную полосу и чуть не врезалась в автобус. Потом машина выехала на обочину, съехала в кювет, несколько раз перевернулась и загорелась.
Мариса вздрогнула. Она и не предполагала, что все было так ужасно. Ей было жутко даже представить, как Джулия горела…
Господи! Ведь она совсем не хотела, чтобы сестра умерла! Просто хотела справедливости! Ну почему все настолько сложно в этой жизни?!
– Пойдем-пойдем.
Обняв мать за плечи, она вывела ее из гостиной.
Они поднялись на второй этаж. Мариса проводила Камиллу до спальни, уложила на кровать поверх шелковистого покрывала.
– Скажи мне, что тебе накапать? – спросила она, выжидающе смотря на мать.
– Ничего, – прошептала та, – ничего мне не поможет.
Мариса лишь вздохнула.
Она спустилась вниз, отыскала аптечку, порылась в лекарствах. Матери обязательно надо уснуть. Иначе она просто изведет себя и ее, Марису, тоже.
Найдя какое-то успокоительное, Мариса развела нужное количество в чае, и поднялась с чашкой наверх.
– Мам, на, выпей чаю, – предложила она, входя в спальню.
Поставив чашку на тумбочку, расположенную рядом с кроватью, Мариса помогла Камилле сесть на кровати, подложив ей под спину подушки. Затем она протянула матери чашку с напитком, проследила, чтобы та выпила все до капли.
– Ну вот, – облегченно вздохнула Мариса, когда Камилла протянула ей пустую чашку. – А теперь ложись, я посижу рядом.
Камилла всхлипнула.
– Я не могу поверить, что моя дочурка больше не придет сюда, не позвонит мне… – срывающимся голосом пробормотала она.
– Мне тоже тяжело будет с этим смириться, – прошептала Мариса. Взяв руку Камиллы в свои, она сжала ее. – Попытайся уснуть, мама, тебе надо хоть немного успокоиться.
– Я закрываю глаза и вижу ее лицо, – проскулила Камилла. – И мне страшно… Она горела в той машине, горела… И никто не спас ее.
Мариса вздохнула.
– Никто из нас не знает, как закончит свою жизнь, – философски заметила она.
– Я не усну. – Камилла будто не слышала ее, говорила сама с собой. – Я просто не смогу уснуть.
– Я посижу с тобой. Так что буду рядом, если что.
Через двадцать минут Камилла наконец задремала. Видимо, начало действовать лекарство. Мариса отпустила руку матери и поднялась, взглянула на нее. Дыхание Камиллы было ровным, и Мариса уверилась, что мать проспит до утра.
Вздохнув, она вышла из спальни, на всякий случай оставив дверь открытой.
Пройдя к себе в комнату, Мариса села на кровать и задумалась.
Джулия попала в аварию. Как такое могло произойти?! Ведь она всегда водила медленно и аккуратно, боялась машин. И тут такое…
Неужели?
Страшная мысль посетила ее. Ведь Джулия попала в аварию как раз после того, как застала своего мужа и сестру целующимися!
Если это правда… и если это обстоятельство сыграло какую-то роль в случившемся, то получается, что она, Мариса, тоже приложила к этому руку.
Мариса вдруг ощутила жар. Подойдя к окну, она распахнула его, выглянула наружу.
– Ты, даже покинув этот мир, сумела сделать меня виноватой! – зло пробормотала она, вглядываясь в звездное небо, раскинувшееся над землей темным мерцающим куполом. – И как тебе это удается?
Но напрасно Мариса ждала ответа.
Лишь легкий ветерок колыхал ветви деревьев, что-то шепча… Но что именно, она так и не смогла разобрать.
5
Боль, ужасная боль.
Все тело словно горит.
Она попыталась открыть глаза.
– Как сегодня дела? – раздался рядом незнакомый мужской голос.
– Пока все без изменений, – ответил женский голос.
Она прислушалась. Донесся вздох.
– Что ж, это, конечно, плохо.
– Я понимаю.
Она попыталась вновь открыть глаза. Слабый просвет возник впереди. Все было мутным, и она никак не могла сфокусировать взгляд.
– Ой! Смотрите!
Она, пожалуй, вздрогнула бы от этого крика, если бы это не было так больно.
– Мисс Мейнорд, как вы себя чувствуете? – озабоченно спросил мужской голос.
Приложив немало усилий и открыв наконец глаза, она вгляделась в лицо склонившегося над ней мужчины.
– Где я? – прошептала она, с трудом разомкнув губы. Было такое ощущение, будто она не пила целый месяц и в горле все пересохло. – Пить… – прошептала она.
– Так, сейчас, подождите.
Через мгновение она почувствовала легкий укол и погрузилась в блаженную темноту.
Ни боли, ни жажды – лишь забытье, из которого не хотелось возвращаться.
Мариса упорно давила на кнопку звонка. Она знала, что Клод дома, и решила, что никуда не уйдет, пока не поговорит с ним.
После похорон он не появлялся на работе, Мариса подозревала, что он просто пьет, сидя в своем пентхаусе. Она понимала, что ему тяжело. Но нельзя же так опускаться!
Состояние матери тоже внушало Марисе беспокойство. После похорон, порой просыпаясь ночами, Мариса слышала, как она плачет. И Мариса не знала, что делать.
