он бежал со мной, потому что мне это было нужно.
— Ты улыбаешься? Почему?
Я отщепляю немного хлеба у Эм и кидаю его уткам.
— Я не улыбалась. — Или улыбалась? Зачем я улыбаюсь, думая о пытках в тренажерном зале и о Тегане?
— Да, улыбалась.
В тоже мгновение я ощущаю вину за то, что не рассказала ей о спортзале.
Я списываю все это на страх неудачи. Это типично для кого-то, пытаться скинуть несколько кило и облажаться. Но факт в том, что если кто-то захочет похудеть, он похудеет. Тем не менее, мне пришлось бы выслушать, что это всё неправильно, что со мной и так всё в порядке, и если она когда-нибудь увидит Тегана, то всему придет конец. Она никому не доверят, хоть я и сама не доверяю ему, но моя огромная стена сарказма не способна противостоять ее.
— Эм, я не знаю, почему улыбнулась. — И я не воздвигаю стену, поэтому, можно сказать, что я не лгу.
К счастью для меня, Эмили сдается, хотя обычно все не так просто. Мы кормим уток некоторое время, удостоверившись в том, что утята получают больше хлеба, чем взрослые, после чего она достает ноутбук из сумки, и мы покупаем музыку для наших айподов. Я более экономна чем она, потому что на мне огроменный счет, который нужно оплатить Тегану, и если я потрачу слишком много, то придется либо обманывать, либо просить деньги у родителей. Это не так страшно, они дадут их, но меня нельзя отнести к группе девушек-транжирок, поэтому их может заинтересовать, зачем мне нужны деньги.
После нескольких часов в парке мы решаем пойти ко мне домой. Если мы доберемся до дома раньше мамы, то мне не придется лицезреть поединок «Полетт против Эмили». Мы складываем ее вещи, когда я слышу знакомый смех.
— Тут жарко, как в Аду, а ты до сих пор во всем черном и свитере? Монро, только не говори, что ты собираешься быть одной из тех подростков, что заявляются в школу с пулеметом. — Билли приближается с несколькими парнями из нашей школы. Те трое не особо разговорчивы, но они никогда не останавливают его.
— Ты такой придурок, — усмехается Эмили.
Билли смеется, хлопая по руке Патрика, который тоже начинает смеяться. Думаю, ему нужно разрешение.
— Эмо-чики такие забавные. — Билли запинается. Ах, вот оно что. Да они пьяные. Я слышала, что они иногда приходят сюда и пьют под мостом, но я думала, что это происходит с наступлением темноты.
— А ты круглый осёл.
Билли игнорирует ее.
— А что на счет тебя, Пироженка? У тебя тоже это в планах? Или погоди, могу поспорить, ты приготовишь пулю для меня, да? Любовь заставляет людей делать безумные вещи.
Чувствую, как лицо становится красным. Это смесь смущения и гнева. Не уверена, какая именно эмоция сильнее. Что бы это ни было, это превращает меня в немую. Я не протестую о том, что не люблю его, и что он мне даже не нравится. Конечно, я не буду делать того, что заставит меня выглядеть еще более жалкой. Толстая девчонка в пролете.
— Отвали, ничтожество. Единственный человек, который любят тебя — это ты сам. Перестань самоутверждаться за счет Аннабель. Это выглядит жалко.
Я хочу обнять и прибить Эм одновременно. Удивительно, что она вступается за меня, но, с другой стороны, не пытается победить. Она лишь дает повод для еще большего дерьма от этих ребят.
Билли, смеясь, заваливает на землю. На этот раз Патрику не нужен толчок, чтобы присоединиться к нему. Вскоре они все смеются благодаря мне. Эм хватает меня за руку и утягивает прочь.
— Не сходи с ума! Просто уйди! — Вопит Билли сквозь смех. — Бедная Пироженка и Родинка. Вы ни на что не годны, но пускай, это не будет для вас помехой. По крайне мере, вы есть друг у друга! — Его голос отзывается эхом, пока мы движемся дальше. Я все еще слышу его, снова и снова.
— Они козлы, — говорит она, когда мы практически добираемся до машин.
— Ага. — И я не лучше. Я злюсь на себя за то, что позволила им докопаться до меня и за то, что не дала им отпор.
— Все парни — идиоты. Никогда не доверяй им. Что касается девушек вроде нас, ведь в конечном итоге они всегда будут причинять нам боль.
Ее слова слегка шокируют меня. Эм всегда немного депрессивна, но я никогда не слышала таких разговоров о парнях от нее, словно кто-то обидел ее, а я об этом не знаю. Все, о чем я могу думать сейчас — она права. И это очень даже хреново.
Глава 4
Не взвешивалась сегодня. Думаю, не буду делать это ежедневно.
Никаких обещаний.
Мысль о том, что сегодня я встречаюсь с Теганом, вызывает тошноту. Глупость, и я ненавижу себя за это, но не могу перестать думать о словах, сказанных Билли. Паршиво быть девушкой, которая позволяет такому придурку как он, влиять на себя. Знаю, что не должна переживать по этому поводу. Черт, да мне плевать на Билли, но мне не наплевать на себя, и я не позволю, чтобы мне снова сделали больно. Ни из-за Тегана, ни из-за всей этой идеи со спортзалом. Такое чувство, что я сама посылаю себя на смерть.
Опускаю голову на руль и злюсь еще больше из-за того, что чувствую себя такой только потому, что он это сказал. Знать, что ты не должен думать подобным образом и действительно не делать этого — две разные вещи. Люди, которые никогда через это не проходили, просто не понимают. «Не слушай их», «С тобой все в порядке», «Просто забудь об этом» — просто слова. Да, они заставляют говорящего чувствовать себя лучше, но тому, кто слушает, тяжело заставить себя впитать их в свой мозг и свое сердце.
Уфф. Теперь я жалею саму себя, и это меня разочаровывает. Вместо того чтобы плакать, сидя на своем кожаном сидении, я выбираюсь из машины и направляюсь в зал. Как и вчера, Теган ждет меня, но без той небрежной улыбки, которую я видела раньше. Сегодня она искусственная, прямо как у Кена. На лице легкая щетина, глаза не такие живые, какими были во время двух наших предыдущих встреч. Сейчас они такие же, как когда он помогал брату выбираться из машины. В них можно видеть страдание. Злость.
Странно, но мне не хватало той другой улыбки. Это не имело смысла, за
