проснулась во мне, и я почувствовала себя лгуньей. И это было так. Ной ничего не сказал и по-прежнему игнорировал меня, его взгляд скользил надо мной, как если бы он был всецело поглощен другими вещами. Мое терпение подходило к концу. Конечно, он не должен был вставать передо мной на колени, но и игнорировать меня таким образом тоже не следует. Во мне уже все клокотало, когда Ансельм предложил нам зеленый суп — с горошком или брокколи… или просто так. Серебряная ложка была большой и тяжелой.
— Ммм… — произнесла я слишком громко. Как удалось добиться такого чудесного вкуса? Уголки рта у Ноя слегка подергивались. Должна ли я понимать это как улыбку? После нескольких глотков он положил ложку и начал пить из суповой тарелки. Были слышны только постукивание двух ложек и звук, который издавал Ной, пьющий бульон. Сидя передо мной, он отставил чашку и посмотрел, что в ней осталось, а затем стал гадать на нескольких перьях лука, как на кофейной гуще. Теперь были слышны только мои собственные глотки. Я больше не решалась есть суп ложкой и была рада, когда сестра Фиделис нарушила напряженную тишину:
— У Ноя плотный график занятий.
График занятий. Каких занятий? Это же летние каникулы!
— Уроки начинаются в девять часов. Я хотела бы сохранить этот порядок. Это значит, что в семь вы начинаете урок плавания, который продолжается один час, а завтрак — в половине девятого. После обеда еще одно занятие, около четырех часов. Вы согласны?
Я подавилась, закашлялась, покраснела и поднесла салфетку ко рту. Ной усмехнулся и этим только усилил мое раздражение. Убирайся отсюда.
Сестра Фиделис налила мне стакан воды:
— Что-то не так?
Момент. Один момент. Здесь ошибка. Утром я уеду домой. Когда, вы сказали, должен начаться урок?
— Конечно… Конечно… В семь часов идеально. — Я действительно произнесла это? Сейчас я снова сказала то, что не хотела говорить? — Во время плавания организм обновляется. — Я запнулась.
Особенно в горном озере, в ледяной талой воде. Что за чушь. Мне вообще не надо было делать все это. Все в моих руках. Одна-две фразы — и самое позднее завтра вечером я снова буду дома с пачкой чипсов перед телевизором, попросив прощения у родителей за свой короткий приступ полного безумия.
— Почему вы так хорошо говорите по-немецки?
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что со мной разговаривал Ной. Казалось, он должен происходить из дворянского рода. Судя по всему, я была не старше его, и, тем не менее, он был со мной на «вы». Непонятно. О чем он спросил?
— Ваш немецкий, — сказал он еще раз, как будто угадывая мои мысли.
— Потому что… — Но что было с моим немецким? На каком языке я должна была разговаривать?
— Я выросла в двуязычной семье, — ответила я наобум и была очень рада, что ответ оказался наполовину верным. Надеюсь, он не попросит меня сказать что-то на втором языке.
— Вы профессионально занимаетесь спортом? — спросил он далее. Может быть, он уже перестанет обращаться ко мне на «вы»?
— На протяжении четырех сезонов. — Я упорно продолжала врать.
— Несколько лет назад Ирина стала вице-чемпионкой страны, — с гордостью сказала сестра Фиделис.
Прекрасно, остается только узнать, какой страны. Надеюсь, они не попросят меня продемонстрировать свои навыки. Я же утону.
— Если вы хотите, то можете тренироваться, пока Ной на занятиях, — сказала сестра Фиделис.
— Благодарю. — Я кивнула ей. — На самом деле я восстанавливаюсь и потому в последнее время в основном занимаюсь тем, что обучаю плаванию других.
Боже мой. Что за ерунду я говорю? Я больше не понимала себя. К счастью, Ансельм убрал со стола пустые суповые тарелки и, сгорбившись, принес второе блюдо — стейк, зеленую фасоль и жареный картофель.
— Ну как вам? — спросила сестра Фиделис и улыбнулась.
Я одобрительно кивнула. Уже давно я не ела такой сочный стейк. Ной выложил фасоль с мясом из тарелки на скатерть, потом схватил левой рукой мясо, повертел его на тарелке пальцами, долго тыкал, кромсал его и засунул себе в рот узкий, длинный кусок. Как это соединялось в одном человеке? С одной стороны, он благородно обращался на «вы», а с другой, ел как последний раб. Мой отец уже давно поставил бы его на место — он всегда придавал значение поведению за столом. Но монахиня ничего не сказала: она просто собрала фасоль со скатерти и переложила ее обратно в тарелку Ноя. Казалось, еще немного — и он проткнет себе указательный палец. У нее еще было время предупредить его об этом. Теперь я была уверена, что попала в паноптикум. А все окружающие люди — актеры, желающие сбить меня с толку. Как и все остальное в этом фантастическом месте.
Некоторое время было слышно только наше чавканье. Я чувствовала, что Ной прислушивался каждый раз, когда я кусала фасоль. Вскоре я уже не могла нормально есть. Молчание было невыносимо. Поэтому я нарушила его.
— Кто такой J. OAKLEY MORRIS ESQ? — спросила я. В зале висела грифельная доска с этой надписью.
Ной улыбнулся. Я не могла отделаться от впечатления, что он смеется надо мной.
— ESQ значит эсквайр. Это английский дворянский титул, — ответил он мне, очевидно считая себя весьма образованным.
— Сэр Джек Окленд Моррис, — объяснила мне сестра Фиделис, — английский банкир, альпинист и страстный охотник. Он приказал построить этот особняк в 1890 году. Моррис был безмерно богат, он сделал свои деньги в британских колониях, на его золотом руднике в Южной Африке насчитывалось 1500 рабов.
По угрюмому лицу Ноя я поняла, что он знал эти рассказы наизусть. Сестра Фиделис выглядела как сверхмотивированная учительница, которая только ждала момента, чтобы начать пичкать других своими знаниями до тех пор, пока им не станет плохо.
— Моррис дружил со всеми выдающимися людьми своего времени. Вот Кеннеди, Монтгомери и Рокфеллеры. Здесь они на охоте.
— Из чистого удовольствия и из властолюбия они стреляли во все, что движется, — не выдержал Ной. — До тех пор, пока не осталось ни одного животного. Есть сведения об одном егере, который в одиночку убил две тысячи двести оленей, семьдесят два фазана, несколько глухарей, сто двадцать пять тетеревов, сотни сурков, барсуков и лисиц.
Я улыбнулась.
— Вилла по-прежнему принадлежит его семье? — осведомилась я.
Сестра Фиделис покачала головой:
— В 1902 году Моррис был убит при невыясненных обстоятельствах. Это произошло в одном из переулков Пизы ударом мешка по спине.
«По крайней мере, он умер не в номере класса люкс», — промелькнуло в моей голове.
— Его дочь Зои Дезире в
