– Я просматривал документы центра и, должен признаться, не совсем понимаю, чем вы занимаетесь, мисс Райт.
– О, это сделано специально, – поспешно объяснила она. – Доктор Белведер намеренно не вдавался в подробное описание моих обязанностей. Видите ли, клиенты, которым требовались мои услуги, были просто помешаны на конфиденциальности.
– Это я заметил, – сухо обронил Рэндолф, открывая папку. – Похоже, только два клиента постоянно требовали от вас анализировать их сны. И никаких имен. Только номера: Клиент № 1 и Клиент № 2.
– Да, сэр. Доктор Белведер делал все возможное, чтобы сохранить анонимность, как того требовали клиенты, – пробормотала Изабел и нервно откашлялась.
Рэндолф еще больше помрачнел.
– Миссис Джонсон сообщила мне, что у нее нет копий контрактов, которые подписывал мой отец с этими анонимными клиентами. Она утверждает, что все деловые соглашения заключались на словах и никаких записей не существует.
– Простите, но относительно контрактов ничего не могу сказать, – принялась оправдываться Изабел. – Доктор Би, то есть доктор Белведер, лично занимался всеми деловыми вопросами.
– Понятно. А вы когда-нибудь встречались с этими клиентами?
– Никогда, сэр.
Изабел мысленно скрестила пальцы. Интересно, мечты о Клиенте № 2 могут считаться неким видом личного контакта? Как насчет советов, приложенных к истолкованиям снов, которые она писала для него? Да, и еще тот роскошный букет орхидей, который он послал ей после одного особенно сложного анализа. Считается ли это формой личного контакта? Возможно, подобные вещи просто не должны касаться Рэндолфа. Главное, что она никогда не встречалась и не разговаривала с обоими анонимными клиентами.
– Вы должны признать, мисс Райт, что подобное соглашение между моим отцом и этими двумя клиентами крайне необычно.
– Не понимаю, сэр. Разве существует какая-то проблема с этими анонимными клиентами?
Он поджал губы. Изабел наконец ощутила гнев, кипевший под маской внешнего спокойствия, и совсем пала духом.
– Да, мисс Райт, именно проблема. Я понятия не имею, кто эти клиенты. И не могу найти никаких финансовых документов. Мало того, даже не в состоянии связаться с ними, чтобы узнать, что тут творится, потому что в документах нет ни телефонных номеров, ни адресов электронной почты.
Изабел отчаянно уцепилась за последнее утверждение:
– Уверена, адреса есть. Доктор Белведер не раз упоминал, что переписывается с обоими клиентами по электронной почте.
– Если это и так, он умудрился стереть или уничтожить всю переписку в офисном компьютере, – процедил Рэндолф, пренебрежительно кривя губы. – Очередное маленькое чудачество, не так ли?
– Не думаю, что…
– Бросьте, мисс Райт. Вы несколько месяцев работали с моим отцом и должны знать, что он был параноиком, причем патологически скрытным параноиком.
Изабел начала понимать причины его гнева. У Рэндолфа имелись проблемы с отцом. Впрочем, неудивительно. Вряд ли кто-то мог назвать доктора Би любящим папочкой. Старика интересовали только его исследования.
– Доктор Белведер действительно соблюдал конфиденциальность, но исключительно по требованию клиентов, – осторожно пробормотала она.
– В таком случае объясните, что именно вы делали для этих клиентов! – рявкнул Рэндолф.
– Проводила для них специальный анализ в том случае, когда сновидцы затруднялись сами истолковать символы и образы, появлявшиеся в их сновидениях.
– Я осведомлен, что у нас все еще существуют психологи и психиатры, считающие, будто могут воспользоваться снами пациента для решения скрытых проблем. Но в этой области клиническая психология давно обогнала Фрейда и Янга. Очень немногие действительно образованные психотерапевты полагаются в наши дни на старомодный анализ снов. Но в любом случае вы, похоже, не являетесь практикующим психотерапевтом. Сами говорили, что никогда не встречались со своими клиентами, верно?
Вот тут он прав. Сколько раз она жаловалась доктору Еж, что ей необходим контекст, подробные сведения о клиентах. «Я работаю в темноте», – повторяла она снова и снова.
– Но меня не для этого нанимали, – уклончиво заметила Изабел.
– И слава Богу, поскольку, как я понял из вашего личного дела, вы даже не психолог.
Рэндолф снова открыл папку.
– Тут написано, что в колледже вы специализировались по истории. И ранее работали на какой-то горячей линии, тоже связанной со снами.
– Вы очень удивились бы, узнав, как быстро становишься психологом-практиком, имея дело с клиентами этой горячей линии. Весьма интересная и полезная организация, – выпалила Изабел, начиная потихоньку накаляться. – И я только собиралась сказать, что доктор Белведер требовал от меня истолкования событий и символов, появлявшихся в сновидениях… э… определенного класса сновидцев. Вам наверняка известно, что ваш отец особенно интересовался тем, что называл люцидными снами Пятого уровня.
– Приходилось слышать, – сухо ответил Рэндолф. На его щеках выступили темно-красные пятна. – Поверить не могу, что он возился с этой психической чепухой.
Изабел ощутила холодную сырость выступившего под мышками пота.
– Я считаю это чрезвычайно ограниченной точкой зрения, сэр. За последние несколько лет ваш отец посвятил немало энергии и времени изучению люцидных снов высокого уровня. И нанял меня помогать ему в исследованиях. – Изабел решила, что лучше не объяснять, почему именно доктор Белведер выбрал именно ее. Ситуация и без того была достаточно безнадежна.
– Старый дурак был невероятно упрям, – с горечью бросил Рэндолф. – Он был одержим своей классификацией снов и этой чушью с психическими сновидениями.
– Он не считал это… э… чушью, – возразила Изабел, теребя ремень сумочки. – Доктор Белведер был убежден, что некоторые люди переживают феномен подобных снов с большей интенсивностью и яркостью, чем остальные. У большинства такие сны случаются время от времени. По его шкале они классифицируются как уровни Первый и Второй. Гораздо меньше сновидцев, у которых люцидные сны более часты и ярки. Это уровни Третий и Четвертый.
– И разумеется, есть еще и уровень Пятый, придуманный доктором Белведером. – Рэндолф говорил с нескрываемым сарказмом. – Так называемые психические сновидцы.
– Ваш отец считал это явление достойным серьезного изучения.
– Сновидение есть сновидение, мисс Райт, – безапелляционно заявил Рэндолф. – Самые уважаемые современные ученые единогласно отрицают существование научного доказательства того, что есть нечто особенное или необычное в людях, сознающих, что они спят или могут управлять снами. Подобные вещи просто указывают на то, что сон еще не стал глубоким. Поэтому сновидец вполне сознает, что происходит у него в голове.
