края небольшого облака, а фонари , выполненные в старом стиле, освещали оранжевым светом аллею, выложенную мелкой плиткой… Как я не хочу, что бы ни наставало утро, и что бы эта атмосфера ничем не нарушалась.
Мы с Анной разговаривали ни о чем, в основном, касаясь темы смысла жизни.
– До смерти, я думала, что главное – помогать людям, даже если безвозмездно. Я верила, что добро спасет этот мир. Поэтому была активная и жизнерадостная, причем всегда. Иногда на меня накатывала депрессия про то, что я все делаю зря, но она оставалась за кадром моего общества. Было довольно тяжело жить, когда ни с кем не можешь поговорить по духам, даже с подругой лучшей, которая, как в итоге оказалось , не такой уж и хороший человек. Я все могла пережить на своем пути, будь то предательство или ненависть со стороны близких людей, но вот к чему меня привело мое желание творить добро… Скажи мне, как некто, проживший несколько столетий, правильно ли я жила? – ее карие глаза смотрели на меня, и в них читалась потерянность.
– Видишь ли, Аня, правильность жизни человека определяет сам человек, а не кто-то со стороны. Очень часто люди задают вопрос себе " А зачем я живу?" Понимаешь… тут вопрос в другом , скорее "а кому я пригодился в этой жизни?" И вот если ты можешь назвать хотя бы одного человека, изначально постороннего для тебя, то будь уверен, что жизнь твоя чего-то стоит. Если же нет, то по-крайней мере ты пытался. В любом случае, только ты решаешь то, как жить эту жизнь и то, как ее оценивать. – немного подумав, сказал я. – У каждого человека свое мнение, так что спрашивать у людей о ценности тобой прожитой жизни, по крайней мере, глупо.
После моих слов Аня задумчиво опустила глаза и наморщила лоб, обдумывая услышанное. Уже привыкнув к сущности бестелесного существования, она парила в паре сантиметров над плиткой, держась за мой локоть. Я же неторопливо шел по парку, искоса поглядывая на свою спутницу. До сих пор удивляюсь, как люди, рожденные в разных эпохах, так "удачно" встретились после смерти. Судьба все-таки запутанная штука, как ни крути и сколько ни живи.
– Да уж, ты явно успел подумать над смыслом и правильностью жизни за свою после жизнь, если так вообще можно выразиться. Я все-таки рада, что после моей неудачной смерти, меня встретил именно ты. – улыбнулась Аня – Мы ведь совсем не похожи, но при этом отлично общаемся… Я тебе еще не надоела?
– Совсем наоборот, я рад , что мы сейчас ведем этот диалог. После столетий одиночества… это как выйти из темной душной комнаты на улицу после грозы, когда воздух особенно свеж и чист.
Аня смущенно улыбнулась, потупив глаза. Черт, эта улыбка меня сводит с ума. На секунду я даже забываю, что давно мертв. Неожиданно девушка, немного поднявшись в воздух, чмокнула меня щеку и тут же вернулась в изначальное положение. Я оторопело остановился и уставился на Аню. Та делала вид ,что ничего не произошло и задорно улыбалась.
– Что? – не меняя улыбки, повернувшись на меня, сказала Аня.
– Ну… ээ… как бы… это.. – не мог подобрать слова я – что это было?
– Зачем такие глупые вопросы в столь хороший вечер? Допустим, это было "спасибо" за то, что не бросил меня после смерти – улыбка стала еще ярче, а сама она будто бы засветилась изнутри. – что стоишь-то?
Вместо ответа я подошел и поцеловал ее в губы, приобняв ее за плечи, после чего заключил ее объятия.
– Считай это как " пожалуйста" – с блаженной полуулыбкой сказал я, поглаживая ее волосы.
Аня молча улыбалась, прикрыв шлаза. Мы так еще долго стояли, наслаждаясь тишиной, и только с рассветом вернулись домой, молча держась за руки.
3. Часовщик.
Шел четвертый день, как Аня стала моим спасением от одиночества. Хоть и это вряд ли можно назвать достаточным, но все же за это время мы довольно сильно сблизились, хоть о влюбленности и тем более о любви речи пока не шло. Аня вклинивалась в мою "жизнь" так ровно и плавно, что казалось, что все, что до этого происходило, к этому и вело. Например, Мой дом, будучи изначально цвета смоли и пепла, теперь же приобретал все большую и большую красочность. Я сам стал относиться ко всему без своего обычного холода. И как раз это было плохо, ибо когда-нибудь я ошибусь.
Уже привычная вибрация оповестила о еще одном вызове. Прочитав текст на экране, я моментально растерял все хорошее настроение. Аэропорт. Самолет. Крушение. Пилоту станет плохо, а второй не успеет вовремя среагировать. Погибнут все. Дело даже не в том, что, мне жалко пассажиров и экипаж. Дело в Ане.
В последнее время она постоянно сопровождала меня в работе и все чаще пыталась что-нибудь сделать, что бы люди выжили. В эти моменты она словно забывала, что ее не слышат и не видят. Но анна все больше и больше распалялась, а это не может продолжаться вечно. Нет, не стоит об этом думать. Этого не произойдет!
– Что там? Работа? – тихо сказала девушка, подойдя сзади и обняв меня за плечи.
– Да, и я не думаю, что тебе стоит идти со мной.
– Ой, да перестань. Я ж все равно пойду.
– хорошо, только пообещай не вмешиваться, хорошо? – я посмотрел ей в глаза.
– Хорошо, обещаю. – немного помявшись сказала она
– Тогда собирайся – поцеловав ее в лоб, сказал я.
Странный день, не нравится он мне. Что-то подсказывает мне, что крушение самолета – не самое плохо, что произойдет.
Уже выходя из дома, на грани слышимости я отчетливо услышал звук захлопывания крышки карманных часов. На секунду остановившись, я все же решил, что это мне показалось. Мало ли, что на нервной почве может послышаться.
Аэропорт. Войдя вовнутрь, я сразу пошел к экрану с рейсами. Аня парила рядом со мной, недоуменно посматривая по сторонам.
– Костя, ты мне все-таки скажешь, что тут произойдет? Инфаркт, теракт? Кто с эскалатора упадет? – прищурившись, засыпала меня вопросами девушка. Что ж…
– Крушение самолета. – максимально нейтрально сказал я.
– Что??? – моментально остановилась Аня, ошарашенно смотря на меня. – и ты так спокойно это говоришь?! Та ведь нельзя!
– Это. Моя. Работа. – чеканя каждое слово, произнес я, глядя
