Рвут, рвут меня на части,весь город хочет стричься у меня. Еще бы, ведь я учился в самом Париже. Но и ученик мой тоже неплох, шельмец. Юрик, выходи!
В зал почти бесшумно вплыл щупленький паренек. На тщедушном тельце нелепо болталось…обмундирование в стиле американского спецназа, что никоим образом не придавало ему мужественности, а напротив, делало его похожим толи на скомороха, толи на огородное пугало. Довершали его образ всклокоченные редкие сальные волосенки мышино-серого цвета.
-Ооо, тут только тупирование поможет,– изрек Юра.
Тётка нервно икнула.
-Пройдемте со мною в мойку, а после– в сушуар.
И он подвел оторопевшую тетку к непонятной конструкции в виде огромного пенька с покоробленной эмалированной желтой чашей сверху.
-Эта хреномыльня?– заартачилась тетка,– я туда свою голову не засуну!
-А давайте мы Вас лучше покрасим! ,– заюлил перед ней Юра,-В цвете "Фрик-бутик" получится умопомрачительный коримброс! Всё, как в лучших домах высокой моды! Оголим только ушки…
Тетка присмирев, засопела, Юра защелкал ножницами…
-Ай!,-вдруг взвизгнула тетка и схватилась за свое ухо.
-Ты что творишь, недотёпа!,– взревел Асик и замахнулся на Юру.
Щуплый стажер ловко пригнулся. Увесистый кулак Асика снарядом просвистел в воздухе и врезался аккурат в многострадальное теткино ухо.
Тетка взвыла белугой и нанесла Асику ответный удар, вложив в него всю мощь своих бицепсов.
Юра тем временем пополз на четвереньках за тумбочку, напоминающую некий пыточный агрегат.
Асик забористо крыл тетку матом, что нисколько не мешало ему энергично шуровать ножницами над моей головой. Краем глаза я увидел в зеркале, что сбоку у меня образовалась проплешина размером с пятак. Волосы вокруг нее были выстрижены неровной лесенкой.
В панике я попытался вскочить с кресла, но Асик силой вдавил меня обратно, уже миролюбиво приговаривая:
-Это ничего, не расстраивайтесь! Вот подкрасим сейчас басмой. Сначала будет зеленоватый оттенок, но разика через четыре он подмоется…
Вышел я из цирюльни "Бритва Оккама" уже затемно. Наверное, вид у меня был и впрямь ужасный. Одинокий пожилой дворник, подметавший улицу, уставился на меня, словно на заморское чудище и, мелко крестясь, забормотал:
"Свят, свят…День открытых дверей в дурке, видимо. Разбушевались, окаянные!"
И правда. Должно же быть всему простое объяснение! Не стоит оголять сущности сверх необходимости.
