лица… Достаточно того, что я знаю главного мажора на этом поприще — Мирона.
— Ну что, все в сборе, — Мирон снова потирает ладони, предвкушая шоу. — Начнем с новоиспеченной парочки. Итак, где наши очаровательные гёрлы?
Грид-гёрлз визжат и подпрыгивают, мелькая в темноте красными юбками. Злата подходит к своему байку — ярко-красному Кавасаки Ниндзя, изящно запрокидывает ножку и садится верхом. Резво заводит двигатель и подкатывается к линии старта. Боже, сейчас все увидят мой «фрэнки». Киваю, переводя взгляд с Мирона на Злату, и нарочито уверенно иду к темной парковке. Запускаю движок своего бедолаги и делаю то же самое — качусь к черте. Надеваю на лицо маску равнодушия, стараясь не замечать вытянутых, перекошенных лиц присутствующих. Девчонки хихикают, пряча взгляд, парни молча качают головой и переглядываются. «Ну и идиот… Куда он полез? Что за дебила она привела?» — все молчат, но их мысли витают в пространстве ощутимыми волнами.
Грид-гёрлз откровенно танцуют, а потом одна из них, кажется, Зоя, поднимает руку и кричит:
— Три! Два! Один! Марш!
Мы срываемся с места, разрывая ночную мглу светом фар и ревом двигателей. Ветер теребит полы куртки Роба, в ушах ревет пульс, а грудь наполняется восторгом — неописуемым, пьянящим, пожирающим все сомнения и дурные эмоции этого дня… Жаль, что я не могу вдоволь напиться ароматом ночного города — смесью влажной пыли, озона, трав и солярки из аэропорта — мешает шлем.
Красный байк Златы равняется со мной. Безусловно, она лучше знает трассу, но и я не намерен уступать. Только бы малыш «фрэнки» не подвел… Жму на газ и обгоняю девчонку, выхватывая взглядом цифры на датчике — сто девяносто километров в час…
Дорога изгибается, а потом снова выравнивается, позволяя глупой мажорке вырваться вперед. Она что есть силы давит на газ и выстреливает, оставляя меня позади… Двести, двести пять, двести десять… Ее распахнутая мотокуртка безвольно болтается, байк летит как стрела, пронзая тьму ярко-красным светящимся пятном… Мне становится… Черт, не страшно — жутко, волнительно. Не хватает еще, чтобы она разбилась по моей вине.
Двести двадцать, двести двадцать пять… По спине текут липкие дорожки пота, мышцы каменеют от дикого напряжения. Я словно превращаюсь в камень — неподвижный и тяжелый. Срастаюсь с байком, становясь его продолжением…
Рву что есть силы и кричу через приподнятое забрало шлема, поравнявшись с девчонкой:
— Остановись! Стой, дура! Разобьешься!
Злата поворачивает голову, а потом съезжает на обочину, усмиряя ревущего под ней зверя. Паркуюсь немного поодаль, стремясь избежать внимания девчонки к моему «фрэнки». Снимаю шлем и подхожу ближе. Треплю волосы и глубоко дышу, усмиряя частое дыхание.
— Никита… — испуганно шепчет Злата, трогая разметавшиеся волосы. — Извини, я…
— Так не хотела отдавать свой байк? — отвечаю хрипло. Черт, я ведь испугался не на шутку, а этой чокнутой хоть бы хны!
— Нет. Я хотела получить свой приз, — отвечает она дрожащим шепотом. Вскидывает на меня блестящий, полный ожидания взгляд и облизывает пухлые губы.
— Дура… Оно того не стоило.
Ветер гладит горячие пульсирующие щеки, треплет полы куртки и взвивает ее светлые пушистые волосы. В глазах двоится от пережитых эмоций и яркого света приближающихся фар мотоциклов…
— Приз, — напоминает Злата, возвращая к себе мое ускользнувшее, как яркий луч света внимание.
Роняю шлем и делаю шаг навстречу девчонке. Оглаживаю подушечками больших пальцев ее нежные, горячие скулы и заглядываю в глаза. Что я там хочу увидеть? Наглость, бахвальство, вседозволенность? Нет, сейчас там до черта страха быть отвергнутой, растерянность и… нежность.
Глажу ее щеки, подбородок, тонкую шею, воруя у вечности короткую минуту. Всего минута, чтобы привыкнуть… Ее грудь тяжело вздымается, плечи дрожат, глаза сияют, как гребаные летние звезды. Злата вскидывает ладони и обнимает мои плечи. Ждет заслуженного выигрыша. Накрываю ее губы своими, пробуя девчонку на вкус. Втягиваю нижнюю губку и слегка посасываю. Она стонет мне в губы и приоткрывает рот, скользит кончиком языка по моим губам, пробуждая спящего во мне грозного зверя — желание. Не знаю, что на меня нашло — пьянящий аромат трав, звездная ночь, теплый шалун-ветер, а, может, дрожащее тело девчонки и ее возбужденный взгляд? Но у меня словно мутится в голове. Не хочется больше ни о чем думать — что скажут ее друзья обо мне и моем старом байке, как отреагирует ее папа, что подумает бабушка… Хочется только чувствовать — себя и ее…
Я знаю, что ей сейчас так же больно, как и мне — от кипящего внутри желания, недоумения, страха. Ее пальца зарываются в волосы на моем затылке, из груди вырываются тихие стоны или всхлипы… Злата смелеет и целует меня сама, подаваясь вперед и смешивая наши дыхания в вязкий, пульсирующий узел. Я прихожу в себя, когда ее смелые руки оказываются под моей футболкой, гладят напряженные мышцы груди и ползут ниже… Ей мало, а мне тем более… Злата часто дышит, оглядываясь на подъехавших парней. Они улюлюкают и свистят, а она снова припадает лбом к моему лбу и шепчет протяжно:
— Стоило.
— Что?
— Это того стоило.
Глава 9
Злата
Все изменилось после нашей встречи. Возможно, я слишком впечатлительная и ранимая, потому что весь день не могу выбросить парня из головы. Знал бы Никита, сколько времени я собиралась… И как надо мной подшучивала Зойка Шнайдер — моя подруга и, по совместительству грид-гёрл.
— Ты оставишь свои волосы в покое, Белоцерковская? Или ты решила сжечь их дотла утюжком? — протягивает Зоя, приглаживая длинные каштановые пряди. Ей-то вообще можно ничего не делать — Зойка яркая красавица и без косметики, а вот я…
«Я никогда не полюблю такую, как ты… Циничную избалованную мажорку… Никогда, никогда…». Кажется, комплексы, как стайка назойливых насекомых радостно возвращаются домой — в мою доверчивую душу. С чего я решила, что Никита купится на мою красоту? Он не настолько глуп. Он не такой, как… Мирон, Эдик и… все они. Господи, какая же я дура. Как мне только в голову пришла затея с треком?
— Просто он сказал, что не влюбится в такую, как я, — выпуская из рук злосчастный утюжок, отвечаю я.
— Ну и… Пусть идет лесом, — фыркает Зоя. — Кто он такой вообще? Нищеброд с амбициями? Чего он добился? Стал старшим официантом прибрежной забегаловки? Забей, Златка.
Конечно, я уже выяснила, что Никита учится в Кубанском университете. И то, что он, один из многих, получил образовательный грант. Но я глуповато улыбаюсь и просто киваю.
— Придумала, что попросишь, если он продует гонку? — не унимается Зойка.
