если произнесу вслух. Судорожно сглатываю подкативший к глотке скандал.
Хлопнув дверью, сбегаю по лестнице. Как я и думала, давая нам подольше поспать, Мишку забрала бабушка. Обхожу стол, целую сидящего в детском стульчике сына в круглую щечку.
— Доброе утро. Тебя еще не успели накормить?
— А что такое? — вклинивается свекровь.
— Нам нужно сдать кровь.
— В воскресенье? А что за спешка? Пульмонолог что-то сказал, да? — пугается Любовь Павловна. Помимо плюсов в виде готовых завтраков, в жизни с родителями есть и ощутимые минусы. Например, они в курсе всего, что происходит в жизни нашей семьи.
— Угум, — вру я. — Только, пожалуйста, мам, без паники. Ничего страшного нам не ставят. Обычная перестраховка. Да, сыночек?
— Да, — солидно кивает Миша.
— Ладно. Тогда хоть ты поешь.
Учитывая, что мне тоже предстоит сдавать кровь, от завтрака я отказываюсь:
— Нет-нет, мы уже поедем. Не то Мишка проголодается и устроит скандал.
— Кто? Наш сладкий пирожок? Вот уж не поверю. Наговаривает на тебя мамка, Мишань, ты слышал? Говорит, ты скандал устроишь.
Мишка озадаченно сводит темные бровки, подыскивая ответ, а потом его личико озаряется радостной улыбкой:
— Папа! Папа…
Мишка выгибается, без слов требуя, чтобы его освободили. Не без страха вынимаю его из стульчика и ставлю на пол. Мишка несется к отцу, мое сердце разгоняется. Почему? Чем вызвано это странное волнение? Вряд ли Юра его оттолкнет, или… Ч-черт, я даже зажмуриваюсь, когда он падает в отцовские руки. Выдыхаю, медленно открываю глаза и расплываюсь в улыбке. Ну и дурочка же я! Конечно, мои страхи беспочвенны. Пока я сходила с ума, Юра подбросил Мишку до потолка, заставляя того визжать, и дурашливо подул в живот.
— Миш, беги, переодевайся.
— Я вас отвезу, — бросает Валов, скользнув по мне беглым взглядом. Я киваю, мысленно благодаря бога за то, что муж все же сумел преодолеть страх. Самой бы мне с этим справиться было гораздо сложнее.
— Спасибо, — шепчу, растрогавшись.
— Спасибо?! Эль, да ты что? Юр?! Ты вчера в одно лицо всадил бутылку. Куда тебе за руль? — всплескивает руками свекровь.
В итоге за руль сажусь я. Хотя если честно, по-хорошему, надо было брать такси и не морочить голову. Уж слишком я взвинчена. Впрочем, утром в воскресенье дороги относительно свободны. Мы доезжаем быстро и без приключений. Усилившееся волнение не в счет.
Как и обещал, Пятс встречает нас лично. Пожимает руку Юре и, больше нас не задерживая, сразу же провожает в манипуляционную.
— Слушай, я вчера выпил крепко по случаю юбилея, это ничего? — спрашивает Юра, растерянно глядя на колбу.
— Вряд ли это изменило твою ДНК.
— И то так.
— На вашем месте я бы так не парился, ребята. Ошибки такого рода — редкость. Ну что, Мишань, ты первый, а?
— Ни хатю! — кочевряжится Мишка, извиваясь в руках. Чувствую себя садисткой из-за того, что ему приходится через это все проходить по нашей дурости.
— Ты же у меня смелый. А это совсем не больно.
— Как комалик куснул?
— Ага, как комарик, — подключается к уговорам Юра, забирая сына из моих рук. — Ну, хочешь, я первый пойду?
— Хоцю.
С горем пополам сдаем кровь всем семейством. Мишка, позабыв о том, что он, в общем-то, мужественный парень, хнычет. А я так его понимаю! Тут хоть бы самой в голос не зареветь.
— Матиас, а можно нам как-нибудь побыстрее получить результат?
— Можно. Но сутки подождать придется.
— Прошлого результата я ждала пять. Так что переживу. Спасибо тебе большое.
Мне приходится повышать голос, чтобы перекричать истерику Мишки. Тот как будто решил, что пора выплакать всю обиду. Повис на отце и ревет — ну точно медвежонок. А Юра что-то шепчет ему и ласково гладит по спинке.
Из лаборатории выкатываемся в абсолютном раздрае. Дело сделано. Теперь только ждать. И молить бога, чтобы наши идиотские опасения не подтвердились.
ГЛАВА 5
— Ну, кажется, все. Я побегу. — Юра наспех чмокает меня в щеку и склоняется над калошницей в поисках подходящей под его сегодняшний наряд обуви.
— У Мишки в двенадцать утренник. Ты не забыл?
Юра достает шоколадного цвета оксфорды и зависает в недоумении, сведя к переносице брови. Ну, собственно, с учетом текущей обстановки, чего-то такого я и ждала.
— Бля-я-я, Эль, вообще из башки вылетело. Подъеду, если получится, но не слишком на это рассчитывай. У нас в десять летучка у главврача.
Мне, конечно, обидно, что муж забыл о первом утреннике нашего сына, но зацикливаться на этом совершенно не хочется. Особенно учитывая тот факт, что я и сама вспомнила о злосчастном выступлении только сегодня утром, когда открыла родительский чат.
— Ясно. — С улыбкой поправляю воротничок на Юриной рубашке. — Тебе еще не пришли результаты?
— Нет. С тех пор, как ты об этом спрашивала пять минут назад, ничего не поменялось.
Ирония — это, наверное, хорошо? Глядя в пол, бурчу:
— Я просто волнуюсь.
— Я тоже. Не видела мои ключи?
Восемь лет одно и то же! Закатываю глаза, сгребаю с полочки брелок сигналки и вкладываю в ладонь мужа.
— Вот. Кстати, я думала заехать на работу сразу после утренника.
— В смысле? Ко мне, что ли? — По традиции увязываюсь за мужем, чтобы проводить его до машины. Конечно, специально я для этого не вставала бы, но будучи жаворонком, почему нет? Мне в удовольствие эти минуты наедине.
Зябко ежась, запахиваю на груди старую шерстяную кофту. Сырость до костей пробирает. А с моря дует так, что бедных чаек сносит боковым ветром. Зябко.
— Ну да. Мне же надо написать заявление о выходе из декрета. Или как это называется?
— Там ничего не надо писать. Достаточно уведомления.
— Тогда считай, я тебя уведомила.
— Может, еще посидишь?
— Зачем? Мишка уже полгода ходит в садик.
— И только месяц — на весь день.
— Ну и что?
— Да ничего. Впереди лето. Зачем ему томиться в саду?
— Исходя из такой логики, зачем мы его вообще туда отдали?
— Ладно, чего заводишься?
— Я не завожусь, Юр. Просто не могу отделаться от мысли, что ты всеми силами пытаешься отсрочить мое возвращение.
— Так я этого и не скрываю.
— Офигеть! — округляю глаза.
— Говорю как есть, Эль. Сейчас у нас все отлажено. Ставки поделены, операционные бригады сложились. Ты выйдешь, и все пойдет по одному месту. А потом начнется — то больничный, то утренник, — подкалывает, — то еще что-нибудь. Знаю я вас, вчерашних декретчиц.
— В тебе сейчас говорит жуткий сексист.
— Во мне сейчас говорит руководитель с большим опытом работы. — Юра наспех меня целует и скрывается за тонированными стеклами своего
